«Оригинальная книжка»

Под таким заголовком вышла в 1877 году заметка в издании «Неделя» о «Вятской незабудке» (1877 год)- сборнике корреспонденций из разных городов и уездов Вятской губернии.

Авторы «Недели» приглашают читателей на небольшую экскурсию в Вятку. Здесь есть что посмотреть: казнокрадство, взяточничество, убийства. Проследуем и мы в Вятку 70-х годов XIX века.

 Леса, болота и рябчики
«Недавно вятичи издали очень оригинальную и интересную книжку под заглавием «Вятская незабудка. Памятная книжка Вятской губернии на 1877 год»... Книжка, изданная в количестве 800 экземпляров, нарасхват разошлась почти исключительно в Вятской губернии в течение нескольких недель, и в настоящее время ее уже едва ли возможно найти в книжных магазинах... Пользуясь богатым фактическим содержанием «Вятской незабудки», мы намерены теперь предложить читателям совершить маленькую прогулку по Вятской губернии — посмотреть на те порядки и нравы, какие господствуют в этом многолюдном крае.

Едем... Леса, болота, рябчики по 9 коп. пара, хлеба мало, недостает, народ десятками тысяч бредет в разные стороны искать пропитания и денег, денег — на уплату податей... Молодое поколение вымирает от оспы; вот цифры, добытые г. Блиновым из церковно-приходских списков: в 1875 году умерло от оспы 12760 человек, и в следующем, в течение одного первого полугодия, более 6200 человек. И это в одной только губернии и одни «православные».

«Отмажемь» от рекрутчины
«Но вот мы в городе Слодобском... В уездном городе главное лицо — исправник. Начнем с исправника. Воспитанник семинарии, потом учитель греческого языка, следовательно - классик в некотором роде, некто г. Федоровский в 1868 году назначен был в Слободской уезд исправником, а в 1876 году предстал на страшный суд казанской судебной палаты... Не пошли судьба нового губернатора в Вятскую губернию, надо полагать, классический исправник преспокойно бы царствовал в своем отдаленном государстве... Но нашелся какой-то «отчаянный» мужик Ашихмин, который дерзнул подать новому губернатору жалобу, что де в 1869 году члены рекрутского присутствия в Слободском взяли с него деньги за увольнение его сына от рекрутчины, но свидетельства увольнительного не дали. Началось (неслыханное дело!) следствие... исправник скоро был отстранен от должности и тогда явилась возможность раскрыть целую эпопею организованного взяточничества, в котором принимали участие все, начиная с исправника, врача, его жены, военного приемщика, секретаря полицейского управления, и кончая фельдшерским учеником и сторожами. За забраковку брали 25,60,75,80,100 и 150 рублей.

По спискам, которые вел фельдшерский ученик, выходило, что одному приемщику перепало 6-8 тысяч! Врач Петров говорил некоторым: «вижу, что ты нездоров, а если денег не дашь, то сделаю здоровым», и наоборот: здоровым он за деньги же «вливал в ухо, пускал в глаза» чего-то едкого и учил, как говорить, чтобы освободиться от рекрутчины. «Члены» так под конец расходились, что и забритых уже начали освобождать от службы с помощью «вливаний в ухо» и тому подобных приемов, и, как видит читатель, не смотря на говор по всей губернии о злоупотреблениях слободского присутствия, - все было шито да крыто, все готово было кануть в Лету.

Вот в этом-то отношении и любопытен факт этих злоупотреблений: у нас налицо тот факт, что в наше время могут оставаться под спудом такие невероятно дерзкие злоупотребления властью, о которых идет говор «по всей губернии»; что раскрытие их — дело случая, дело отчаянной решимости одного из пострадавших искать правды, что решимость эта обусловливается опять таки случайностью (сменой губернатора), что нет у провинциального общества никаких средств своевременно обнаружить подобные злоупотребления, так как в столичные газеты писать не только опасно, но прямо значит губить себя и свое семейство, так как уездному обывателю невозможно скрыть своих сношений с редакцией; местной же печати, до которой вести о подобных злоупотреблениях дошли бы тотчас же — этой печати не существует...»

Волшебный сундук
«Но заглянем в самую Вятку. «Вятская Незабудка», пользуясь опять таки судебными процессами, обещает нам показать здесь «чуть ли не весь провинциальный административный механизм». Во-первых, мы познакомимся с главным механиком — надворным советником Мусерским, кавалером Владимира, Анны и Станислава и правителем канцелярии при четырех губернаторах. Механика заключалась в том, что денежный сундук канцелярии, официально находившийся в ведении природорасходчиков, а на деле — в распоряжении г. Мусерского, обладал чудесным свойством во всякое время снабжать г. Мусерского и го родственников деньгами до совершеннейшего своего истощения, а ко дню свидетельства сумм всегда вмещал «на лицо» все, что значится в нем по «ведомостям».

В течение пяти лет, - говорит «Незабудка», - из 60 денежных ведомостей не было ни одной правильной. Между прочим Мусерским были растрачены: деньги в пользу голодающих, деньги в пользу раненных, деньги в женскую гимназию, деньги, пожертвованные в пользу публичной библиотеки, деньги, пожертвованные крестьянами на икону Божьей Матери... список не кончен еще. И все это, говорит «Незабудка», велось открыто, каждый в канцелярии это знал.

Но будем продолжать наше путешествие по вятскому краю. Вот перед нами г. Ренненкампф, председатель новых судебных учреждений в Вятке, который, усердно трудясь на ниве «водворения порядка» в здании судебных мест, запрещал публике входить в залу заседаний.  Вот товарищ прокурора Стельмахович, который, допрашивая подсудимых и свидетелей, особенно женского пола, отличался такими подлыми, циническими выходками, что порядочному человеку становилось невыносимо присутствовать при этой «пародии на гласное судопроизводство». Был, а может быть и есть, в Малмыжском уезде земский доктор Цвирко. Была в том же уезде одна деревенская баба, которой привелось испытать такие трудные роды, что она мучилась пять дней и решилась через земскую акушерку потревожить г. Цвирко, пригласив его на помощь. Но сей врач отписал, чтобы бабу привезли к нему в город за 120 верст. Бабу повезли, но на 10-й версте она померла в страшных муках.

В заключение заглянем только в Яранский уезд, чтобы познакомить читателей с тамошними «баши-бузуками». Вследствие распространившихся слухов, что в Яранске при полицейском управлении, а по другим источникам — при больнице, засечен до смерти десятский, началось следствие. Вскрыли труп десятского, и оказалось, что слухи справедливы. Перед смертью десятский был только в двух местах — в полицейском управлении и в больнице. Труп его найден в снегу на значительном расстоянии от больницы. Труп найти, однако ж, гораздо легче, чем разыскать виновных. «Незабудка» справедливо замечает, что «для успеха дела нужно было по крайней мере изменить состав высших служащих в уездном полицейском управлении, но и этого не сделано». Так и неизвестно, кто засекает до смерти в городе Яранске».

Подготовила
Мария Петухова
petuhova.mv@gmail.com
По материалам «Вятской незабудки» (1878 год)