Трудный путь домой

В начале «нулевых» Леонида Солодилова называли «пищевым королем» области. Шутка ли, входившие в его холдинг «Кировпищепром» кондитерские заводы пекли около 45 тысяч тонн печенья в год, что составляло 12% всего российского рынка.

Но затем последовала быстрая распродажа почти всех вятских активов (за исключением разве что Советского мясокомбината) и уход в другие регионы – Марий Эл, Коми, где Солодилов приобрел производственные мощности. И вот, после долгих лет работы «за границей» Солодилов «вернулся на Родину» - стал депутатом Заксобрания области по списку «Справедливой России». О том, почему ему пришлось вывести деньги из области и нет ли предложений и желания вернуться с производством на вятскую землю, и пойдет наш разговор.

«Пищевой король»

Вообще, информации о вас немного. Но одна страничка биографии очень интересна. Как вы из директора ресторана на железнодорожной станции стали руководителем огромного перерабатывающего холдинга?

- До того, как я стал директором ресторана, я же в течение 2,5 лет работал главным инженером Кировского пивоваренного завода. А, соответственно, и круг общения был очень широкий. Меня знали руководители многих пищевых предприятий области. И поэтому, когда дальше я стал работать в пищевке, меня многие руководители, так или иначе, знали. Знали, что со мной интересно работать, и поэтому пошли на сотрудничество.

И вы же выкупили большую часть госпредприятий в районах, которые ранее входили в КОГУП «Кировпищепром»?

- В то время, когда я этим занялся, большая часть предприятий уже была частной и в очень плачевном состоянии. Когда прошло акционирование, они все откололись от «Кировпищепрома», но, так или иначе, продолжали сохранять прежние отношения, имели под собой, так сказать, определенные корни. И когда сначала я зашел на одно предприятие по просьбе его руководителя, то потом стали и другие подходить с такой просьбой. Надо учесть также, что в тот момент «Кировпищепром» был натуральный банкрот. Зарплата на многих из предприятий не платилась где-то по полгода, по четыре месяца не были оплачены ни вода, ни электроэнергия. Тогда у меня уже было несколько предприятий, и мы после недолгого размышления решили зайти в «Кировпищепром», выкупить все эти долги и запустить механизм в работу.

Проблема была в основном в не налаженном сбыте?

- Если называть вещи своими именами, наверное, дело было не в сбыте даже, а в неумении работать на рынке. То есть, все перестроились, а механизм работал по-старому. Каждый сам по себе, и в то же время живя одним днем. С моим приходом была собрана команда, которая смогла из маленьких предприятий, создававшихся фактически для обеспечения продукцией районов Кировской области, сделать таких монстров. К примеру, Кировская область в те годы производила печенья больше чем какой-либо другой регион. Один Советский пищекомбинат выпускал печенья столько, сколько вся Московская область. Понятно, что подъем произошел не в последнюю очередь потому, что сами сотрудники предприятий – те, кто пек эту продукцию, горели желанием и имели в руках соответствующие технологи. С ними можно было работать. Но для этого было необходимо показать им, что и как нужно делать, какие требования выполнять. И тогда все шло хорошо.

А в чем была функция КОГУП «Кировпищепром»?

- Он существовал, но стоял уже в стадии закрытия в связи с долгами. И председатель областного аграрного комитета Алексей Петрович Логинов уже почти принял решение о его закрытии. Мы, узнав об этом, написали письмо от нескольких предприятий с просьбой поставить туда другого руководителя и начать сотрудничать. Пообещали, что предприятие поднимем.

То есть, перспективы его развития были?

- Мы верили, что имеет смысл его сохранить. Тем более, у нас предприятий много было. Мы снова объединились в единый холдинг. И после того письма Логинов дал нам шанс попробовать. По принципу: оживет – не оживет - через год-два посмотрим. А когда прошел год-два, нам насчитали все долги. Хотя были отремонтированы здания, все заработало, и сама пищевка начала набирать существенные обороты. Мы буквально через три года увеличили объемы производства в 40 раз.

Что за проверка тогда была инициирована директором департамента госсобственности области Александром Дмитриевым? Он нашел в КОГУПе, как пишет пресса, ряд серьезных нарушений, в том числе, с передачей имущества…

- События эти были преподнесены, если честно сказать, в искаженном виде. Нарушений там практически не было найдено никаких. Зато было, на мой взгляд, желание захватить в собственность предприятия. Не знаю, была ли это инициатива Дмитриева или чья-то чужая. Под этот соус стали формировать мнение, переворачивать все с ног на голову. Но есть упрямые цифры статистики, балансы предприятий, которые можно посмотреть в архиве.

Вы участвовали непосредственно во всех этих предприятиях, приобретали акции и доли?

- Государства там не было вообще нисколько, а предприятия я приобрел еще до того, как мы решили поднимать «Кировпищепром». Где-то 100%, где-то небольшой пакет. При работе в КОГУПе я, даже если и покупал предприятия, то уже совершенно другого направления.

Эта ситуация, насколько я понял, как раз и заставила вас продать активы в области?

- Последней каплей стало выступление господина Дмитриева на одном из совещаний, в котором он объявил с трибуны, что сделает все, чтобы структуры Солодилова не покупали предприятия в Кирове. Ну, насильно мил не будешь. Зачем это мне надо? Я буквально через месяц купил в Марий Эл одно предприятие, затем второе (птицефабрика Звениговская» и Республиканский молочный завод — ред.). Деньги не могут лежать. Мне надо было вкладывать их в другие предприятия. А вот тот шаг, который сделали предшественники действующего губернатора, кажется мне странным. Ощущение, что им просто не надо было, чтобы в Кирове развивался бизнес, по крайней мере, бизнес тех, кто не смотрел им в рот. Позакрывали мы в то время, я думаю, порядка 2-3 тысяч рабочих мест. Область от этого потеряла. Но все это прошло безмолвно, тихо, потому что шум не нужен был никому.

Виноваты банки

Я обнаружил в журнале «Сноб» рейтинг состояния региональных депутатов за 2011 год. И вы в нем по объемам недвижимости в собственности стали пятым в стране. Без малого 23 тыс. кв. метров. Это так?

- 23 тысячи квадратных метров? – смеется Солодилов. – Ну, я думаю, метраж у меня намного больше. Я сомневаюсь, что статистика проведена верно. Потому что у меня в собственности один Республиканский молокозавод в Йошкар-Оле – это 28 тыс. кв. метров. Плюс птицефабрика, на которой порядка 10 корпусов - это тоже тысяч 10-12 кв. метров.

Каким образом вам удалось приобрести эти активы в соседней республике?

- Молокозавод был закрыт. И не работал до этого три года. У него были долги, завод был банкротом. Поэтому я закупал имущество и запускал всю программу с ноля.

А Звениговская птицефабрика?

- Она тоже стояла где-то порядка 3-х лет. Находилась на торгах, уже шел где-то второй или третий шаг продаж. И когда мне пришла информация, что есть такое предприятие, я, даже не познакомившись с ним, заплатил деньги и все. Вопрос стоял в то время так: есть деньги, и куда-то их надо вложить. Чтобы они работали.

То есть, там было практически то же положение, что сейчас на птицефабриках Кировхлеба. Вы, кстати, оценивали ситуацию на них?

- А что там оценивать? Я бы не стал винить в закрытии птицефабрик только руководство. Это, в большей степени, неумение банковского сектора, который кредитовал «Кировхлеб», работать по своим активам. Банк – это же фактически госструктура. И они боятся сделать шаг влево, шаг вправо от тех инструкций и нормативов, которые у них прописаны по данному предприятию. Коммерческие структуры, конечно, вопросы решают по другому. Мое личное мнение, что птицефабрики Кировхлеба изначально можно было дробить, продавать с аукционов по отдельности. Но, видимо, государству, госбанку удобнее показывать, что там якобы что-то движется, суммы большие. Сложно сейчас судить. Но иметь площадку, на которую заведен газ, где есть оборудование и персонал, который умеет работать – это, конечно, бред и сумасшествие. На Уржумской птицефабрике газ заведен, корпуса в хорошем состоянии, то есть, запустить ее можно.

Котельничскую, Орловскую, Кирово-Чепецкую, Костинскую – тоже еще можно восстановить. Эти предприятия пока что не растащены до винтика, они находятся в работоспособном состоянии. Вот когда их растащат… У нас же государство обычно через банкротство распродает активы, и в результате предприятия не остается. А если это делать по-правильному, продавать целым слотом, как это иногда делают в Европе, пусть даже за чисто символическую сумму, но найти реального собственника, который это дело подберет... Один раз списали, но дальше-то идут налоги, сохраняютсярабочие места, со всеми вытекающими последствиями. У нас этот механизм не работает.

Вы бы не согласились выкупить, если бы было такое предложение, хотя бы одну из этих птицефабрик?

- Когда Дзагоев (Мурад Дзагоев — до 2007 года генеральный директор и собственник ОАО «Кировхлеб» - ред.) собирался уходить, мы вели переговоры с ним и со Сбербанком. И принципиально в теории друг друга понимали. Препятствием стал вопрос нормативов, когда банк не может отдать фабрику по ее реальной стоимости, а обязательно закладывает «в нагрузку» всю сумму долга. Переоценить эту цифру они никак не могут. Остается один путь - процедура банкротства. В итоге это закончится тем, что имущество растащат и производственный комплекс вообще не будет стоить ничего. Но самое-то страшное, те люди, которые там работали, обратно уже не вернутся. Если там даже что-то запустится. Потому что с момента остановки в лучшем случае пройдут 3-5 лет. Логики — ноль, но таков фактор государственного влияния на эти вещи. И сейчас, когда я смотрю на ситуацию на «Слободском СВЗ», где тоже идет конкурсное производство, я надеюсь, что эта продажа производства целиком состоится. Но и там сегодня тоже идет противостояние. Банк хочет получить очень большую сумму, намного меньше рыночной цены. Из-за этого процесс продажи затягивается. И если в период этого предбанкротного состояния предприятие не растащат, а выставят единым лотом, я думаю, найдется реальный покупатель, его купят и начнут работать.

У вас остался актив в области - «Советский мясокомбинат», и есть предприятия в Марий Эл, Коми. Вы можете сравнить, где власти более лояльно и щадящее относятся к предпринимателям?

- Практически разницы нет. В любом из этих регионов все стараются, работают. Единственное отличие, что у некоторых, более богатых регионов была возможность вкладывать финансы в пищевку в отличие от, допустим, кировского региона. Допустим, в Коми бюджет пополняется за счет доходов от нефти и газа, и тем, кто строил там новую птицефабрику, компенсировали 40 процентов «тела» основного кредита из республиканского бюджета. Мало того, если вы завозили туда корма, вам компенсировалась часть стоимости кормов. Это вообще ни в какое сравнение не шло с тем, что было у нас. Правда и с Коми и с Марий Эл сегодня, наверное, эта ситуация выровнялась. Но, допустим, четыре года назад у нас субсидирование сельхозкредитов шло только на 70% - в размере ставки Центробанка, у них – на все 100%. Местный бюджет доплачивал оставшиеся 30%, чтоб сохранить сельхозпроизводителя. Сегодня таким образом субсидируют все, и разницы уже нет.

Неделю назад премьер Дмитрий Медведев подписал постановление выделить 15 млрд рублей, чтобы компенсировать аграриям затраты на корма, в связи с последствиями от вступления в ВТО.

- Фокус заключается, я считаю, в очень простом. Мы не готовы психологически работать на тех условиях, как работает весь мир. Недавно мы ездили в Италию, на птицефабрику. Как с ними конкурировать, если там три человека обслуживают пять корпусов. Пусть даже в комплексе нет забойного цеха и инкубатора. Птицефабрика стоит в поле – ни заборов, ни асфальта, ничего. У нас же и охрану надо нанять, и забор обязательно, и асфальтовое покрытие, а это это серьезные вложения, которые вляют непосредственно на себестоимость продукции.

Даже если установить оборудование то же самое?

- Технологически мы их уже достигли. Львиная доля российских предприятий поставила импортное оборудование, перешла на зарубежные рецептуры. Вся разница как раз в этих побочных расходах – на охрану, заборы. К тому же в Италии на фабрике, где мне показывали все цифры, окупаемость постройки – 30 лет. Психологически мы не готовы на 30 лет вкладывать средства.

Кстати, вы на своем производстве уже почувствовали вступление в ВТО?

- Только тем, что цены упали. Но это, в принципе, все ожидали. Никуда от этого не денешься.

Для птицефабрики это пока не критично?

- Нет, это очень критично, что для свиноводства, что для птицеводства. Потому что опять же встает вопрос кормов. Имея рецептуры и нормативы, которые существуют на Западе, ту же технологию, что и у них, практически ту же рентабельность, мы тратим дополнительно на содержание дополнительно 10-15 процентов штата. И это существенно сказывается на кармане. Но отказываться от собственного производства продуктов питания тоже нельзя. Это же вопрос продовольственной безопасности страны. Может быть, безопасность – это громкое слово, но людям-то чем на селе еще заниматься? Наверное, поэтому и надо давать рабочие места на селе, сохранять колхозы. Если даже туда вложить какие-то инвестиции, и простить какие-то долги, это будет дешевле, чем просто оплачивать из бюджета ремонт и очистку дорог, содержание водопроводов, другой инфраструктуры. Потому что хозяйство лучше сохранить, чем его растащат полностью и завтра придется содержать эту деревню.

Надо принуждать

То, что происходит в Кирове с приходом федеральных сетей, свойственно, наверняка, и другим регионам. Как вы решаете проблемы со сбытом продукции?

- Мы работаем с рядом сетей в Йошкар-Оле, а с вновь пришедшими сетями начинали сотрудничать, но сегодня прекратили поставки по причине того, что не усматриваем экономики в такой работе. Чисто гнать вал, ничего не зарабатывая, выжимая цену – бесперспективно. Сети лукавят, говоря, что имеют хорошую цену, не снижая качества. Потому что, если продукт сделан из мяса, у него одна цена. Я, допустим, покупаю в крупной сети фарш, а мой кот его не ест. Все гонятся за ценой и валят качество. Встречается, конечно, продукция высокого качества по низкой цене. Но относительно низкой, до беспредела ее не снизишь. То есть, если кусок мяса стоит на рынке 150 рублей, условно говоря, колбаса не может стоить дешевле. Соответственно, там уже идут какие-то добавки. А что касается самих сетей, я считаю, что продиктовать им работать с местными производителями никто, видимо, не может. Понятно, что им удобнее иметь не 100 поставщиков, а работать с тремя крупными, и получается, что они весь мелкий сегмент рубят. Во-вторых, когда они заходят в какой-то новый регион, у них уже подписаны договоры с производителями в других регионах. Зачем им новые поставщики? Для них это головная боль. И самый главный момент - Лисовский об этом по телевизору говорил - если бы эти сети строили магазины сами, то такого бы не было. А когда они на корню скупают и из торговых сетей в одночасье уходит весь объем продаж от производителей, то последствия неминуемо будут печальными. Я считаю, что, если бы у нас уже не область, а город эти вещи понимал, то, наверное, было бы выработано какое-то распоряжение, создавать торговые точки по продаже продукции местного производства.

А получается наоборот, город еще и режет киоски, торговавшие местной продукцией.

- Понимаете, если бы появился киоск с местной продукцией у входа в эту сеть, сеть обязана была бы – хочешь-не хочешь выставлять на полки местных производителей. Потому что никто ведь ничего противоестественного не хочет. Но федералам это не надо. Соответственно, их надо принуждать к тому, чтобы они не хоронили наше производство.

Для чего вы пошли в политику? Стать депутатом Заксобрания от «Справедливой России» - это была просьба Сергея Александровича Доронина или личное желание?

- Это, конечно, была просьба Сергея Александровича, с одной стороны. Ну а с другой, хотелось попытаться некоторые вещи поправить. Хотя бы насколько это возможно. Понятно, что имея такое количество голосов, которые имеет наша фракция, мы не можем представить серьезные аргументы. Но, по крайней мере, мы можем озвучить, что мы хотим, и довести до правительства свои вопросы. Благодаря прямому общению это стало можно решать. Я сегодня никак не могу понять простой вещи: область говорит, что по аптекам подписано соглашение с райпо. И магазины райпотребсоюзов якобы могут торговать лекарствами. Но приезжаю в Советск, и лекарств в магазинах не вижу. В райпо отвечают, что готовы торговать, но так как по нормативам рядом с хлебом класть лекарства нельзя, нужно строить отдельную аптеку. И строить ее они точно не будут. А руководители областного департамента здравоохранения говорят, что не могут влиять на федеральные структуры, выставляющие такие требования. Неужели так сложно составить список из 10-12 наименований готовой продукции, которые можно было бы продавать в обычном сельском магазине? Чтобы люди не ездили за 30-40 километров за лекарством от головной боли или кашля.

Как вы голосуете внутри фракции? Есть ли право голосовать самостоятельно или нужно четко придерживаться дисциплины? Скажем, по вопросу о не предоставлении освобожденного места депутату Михаилу Лихачеву вы как голосовали?

- Серьезные вопросы обсуждаются всегда на фракции, и фракция принимает решение. По менее существенным вопросам, как, например, приведение местных актов в соответствие с федеральными законами, каждый голосует сам. Но по большому счету, у нас мнения во фракции всегда сходятся. В частности, по Лихачеву – никто не имеет ничего против данного человека, но почему надо решать под конкретного человека так, как надо. Вместо того, чтобы вопрос проработать на комитетах, руководитель Заксобрания берет и выносит его на пленарное заседание. И почему для единороссов вопрос решается, а для других фракций нет? Понятно, что у них большинство. Но полностью игнорировать остальные фракции нельзя. Тем более, что сегодня у нас остался единственный козырь, когда что-то не устраивает – встали, вышли, и кворума уже нет. Первый раз вопрос по кворуму стоял, когда назначались замы у председателя Заксобрания. Там тоже «Единая Россия» с нами не захотела считаться. Но они постепенно учатся общению так, как это происходит во всем мире. Я не говорю, что кто-то кого-то не любит. Все друг друга уважают, все хорошо. Но просто нужно считаться и с мнением меньшинства.

Как вы отнеслись к идее назначения внеочередного пленарного заседания по недоверию губернатору Белых? Сами не подписывали этот документ?

- Нет, я такие глупости не подписываю, потому что считаю, что все нужно решать через переговоры. И если кто-то чем-то недоволен, зачем сразу тащить это недовольство на трибуну, обсуждать сырой материал. Если есть претензии к губернатору, давайте, соберемся и, насколько я понимаю, он не отказывается никогда от обсуждения. Давайте честно скажем - если брать Белых - ведь не было ни одной претензии у депутатов до того. Он как правило откликался на наши предложения. А если и отказывался, то  обоснованно, доказывая, по какой причине. Понятно, что по ряду расходных статей мы хотели бы сумму увеличить. Но надо же исходить из реальных возможностей бюджета. И он всегда обоснованно дает объяснения. И даже если есть какие-то претензии, давайте их обсудим, уличим, условно говоря. А потом уже будем кричать, что не доверяем. Я такие вещи не поддерживаю и считаю, что такие вопросы надо предварительно прорабатывать.

Эстафета поколений

Почему ваше предприятие названо СоЛЮД?

- В связи с фамилией и именами дочерей – Юли и Дины. Сейчас они потихоньку начинают перенимать у меня бразды правления.

Интересно, у вас как взаимоотношения? В какой степени вы участвуете сами и какую часть работы отдаете дочкам?

- Сегодня практически на 100 процентов бизнесом занимаются дети. На передачу полномочий ушло, может быть, 3-5 лет. За это время они все освоили и теперь самостоятельно ведут бизнес. Моя задача - помочь им, где возможно, советом. Какие-то вещи еще остались на мне, но, по большому счету, они все решают самостоятельно. Старшая дочь вообще решает любую проблему по холдингу. Младшая пока больше своими вопросами занята.

А вы изначально их воспитывали так, что надо будет потом продолжить дело?

- Никто же не знал, что я займусь бизнесом. А в процессе, когда уже бизнес был, и им после школьной скамьи надо было куда-то устраиваться, конечно, сразу встал вопрос, куда? И никто их на веревке не тянул. Юля даже пошла сначала на сторону работать, и Дина пошла. Потом сравнили, осознали в разный период возраста. И пришли сюда.

А споры бывают, когда вы не согласны с их решением?

- Часто бывает, что у меня — одно мнение, у них - свое. Но стараемся решать вопросы коллегиально. Потому что я реально понимаю, что завтра жить и работать им. И они свои точки зрения отстаивают.

А сейчас вы уже спокойны, что можно уходить на пенсию, заняться рыбалкой, охотой?

- Без проблем. Я сейчас так и делаю. Единственное, нахожусь постоянно на телефоне, в интернете, чтобы можно было всегда спросить, пообщаться. А так у меня нет к ним вопросов вообще. Самостоятельные люди с самостоятельным бизнесом. У них на некоторые вещи взгляд даже более жесткий, чем у меня. Особенно в вопросах ценообразования.

На лестничной площадке офисного особняка Солодиловых на улице Казанской висят в рамках стилизованные под антику фрески конца 19-го века. Леонид Сергеевич объясняет, что это было желание его супруги, Любы, оставить память о доме, на месте которого стоит офис. В нем жил в свое время художник, который в качестве оплаты за аренду расписывал стены фресками. Сам дом был в ужасающем состоянии, но фрески, как память, решено было сохранить. Рядом — фоторепродукции с видами старой Вятки, собор Александра Невского, который сейчас вновь намереваются восстановить. Такая вот преемственность поколений.

Не было мыслей или предложений вернуться с деньгами обратно в Киров?

- Конечно, предлагали. Особенно сейчас, когда поменялась власть в области и давления не стало. Но как? Ты вложил деньги в предприятие. Его нереально ни продать, ни перенести вместе со зданием. Механизм запущен и все, тема закрыта. Есть смысл лишь говорить о том, чтобы на дополнительные доходы открыть что-то с нуля в Кирове.

А в Кирове вообще есть чем сейчас заняться? Рынки поделены…

- Заняться всегда есть чем. Идей осталось все равно еще очень много. Но учитывая то, что на подъем любого бизнеса уйдет 3-5 лет, затевать его, чтобы потом дочери на нем работали, нецелесообразно. Вот если они сами проявят интерес и желание, тогда да. Ну и вторая сторона медали. Условия для бизнеса с точки зрения контроля государства в последние годы стали намного жестче. Поэтому браться за что-то новое намного сложнее. Когда мы начинали работать, долги предприятий перед бюджетом можно было расписать на 5-10 лет и, по крайней мере, 2-3 года посвятить поднятию предприятия. А сейчас мы только заходим на территорию, с нас требуют заплатить за все. И никого не волнует, что тебе надо еще найти денег, чтобы запустить производство. Просишь: дайте нам отсрочку. Потому что, если мы сегодня не приедем, вы вообще ничего не получите. Но этого никто не слышит. Действует четкая структура политики. Надо все банкротить, растаскивать, разворовывать. А каков будет конечный результат, никого на волнует. Да и с банковским сектором ситуация стала намного сложнее. И, если раньше мне какой-то кредит давали, условно говоря, по телефонному звонку, то сегодня так не пройдет.

Олег Прохоренко
oleg.prokh@gmail.com

Досье
Солодилов Леонид Сергеевич, основатель холдинга «СоЛЮД»
Дата и место рождения: 17 октября 1957 г., город Кирове.
Образование и карьера:
Окончил Ленинградский технологический институт холодильной промышленности (1984 г.) по специальности инженер.
1978-1980 гг. - Кировский кондитерский комбинат, машинист холодильных установок;
1980-1985 гг. - ресторан ст. Киров, машинист холодильных установок;
1985-1987 гг. - Кировский пивоваренный завод, главный инженер;
1987-1988 гг. - в/ч 23527, инженер;
1988-1989 гг. - объединеник "Кироврыба", заместитель начальника;
1989-1993 гг. - ресторан ст. Киров, директор;
1993-1996 гг. - ОПС НОД-3, начальник;
С 1998 г. по настоящее время - ООО "Любава", оператор.
С 2011 года — депутат Законодательного собрания Кировской области.
Семейное положение: Женат. Две дочери.

Опросник Марселя Пруста:
Любимый композитор? – Я любитель шансона.
Какие добродетели вы цените в людях превыше всего? – Добро и честность. Честность вообще должна быть нормой жизни, я считаю.
Где вам хотелось бы жить? – Жить хотелось бы здесь и сейчас, потому что здесь наши корни, наши дети и внуки. Но, в то же время, отдыхать, конечно, в Европе интереснее на сегодняшний день.
Ваш девиз? – Досыта наработаться, наверное.