Диктатура творца

У наших пермских соседей снова праздник — 1 июня стартовал культурный фестиваль «Белые ночи в Перми». Почти год многие полагали, что с уходом губернатора Олега Чиркунова больше такого не повторится и Марат Гельман, организатор сего действа, не сможет «выбить» деньги у новой власти.

«Я тоже так думал, - говорит в Интервью «БН» сам Гельман. - Но в начале ноября того года, когда Заксобрание принимало бюджет, депутаты настояли на том, чтобы проект состоялся». О силе искусства, скандалах в этой сфере и о том, что без организации культурного досуга скоро многие города просто исчезнут с карты - Марат Гельман, известный российский галерист, арт-менеджер и директор музея современного искусства PERMM.

Мракобесы слушают власть

Одна из ваших последних выставок - «Иконы» - вызвала бурю разных эмоций у населения. Сначала в Краснодаре казаками и православной общественностью было сорвано ее открытие, потом она долгое время по той же причине своей излишней эпатажности не могла открыться в Санкт-Петербурге...
— Сейчас в Петербурге она уже завершила свою работу и 9 мая была закрыта. Надо сказать, что те люди, которые выступали против выставки, добились прямо противоположного эффекта: «Иконы» получили очень много внимания. Они побили все рекорды посещаемости. В итоге часть людей разумных, из тех, кто поддался массовой истерии, поняла, что выставка интересная, что она никого не задевает и не оскорбляет. Художники имеют право размышлять на тему иконы, потому что в целом икона имеет как бы двойное гражданство: с одной стороны она — сакральный предмет для православных, а с другой — шедевр мировой культуры, такой же как, например, греческая скульптура, или японская каллиграфия и т. д. В целом я полностью доволен тем, как все прошло. Появилось даже несколько последователей: сейчас разные выставки на тему религиозного искусства проходят в нескольких местах. Уже без моего участия. Важно, что мы открыли эту тему, сказали, что - можно.

А вы сознательно это сделали, специально подняли эту тему после известного скандала с группой Pussy Riot?
– Я провел за свою жизнь уже около 500 выставок. Они все разные. Я считаю, что если религиозный аспект существует в нашей жизни, значит, он должен быть и в искусстве. Что касается конкретно «Икон», то у меня была договоренность с губернатором Краснодарского края еще до того, как произошла ситуация с Pussy Riot. Сначала я приехал посмотреть на художественную ситуацию в Краснодаре. Я встречался с предпринимателями, чиновниками, и все мне говорили, что можно в принципе устраивать любые выставки, но только не трогать при этом религию. На что я им отвечал, что нельзя начинать новый этап культурного развития с запретов. Я предложил сделать выставку корректную, деликатную, которая бы стала платформой для общения художников и верующих, искусства и церкви. Губернатор с этим согласился, и я все подготовил. А ко дню начала выставки позиция власти вдруг изменилась. Но, несмотря на то, что нам сорвали открытие, все прошло успешно.

Значит, союз с властью все же возможен. После того, как ушел со своего поста губернатор Пермского края Олег Чиркунов, многие полагали, что на этом ваши культурные проекты в Перми закончатся. Однако вам удалось договориться и с новой властью. Как?
– Я сам думал, что все закончится, потому что сначала я дистанцировался и наблюдал, как губернатор относится к проекту «Белые ночи в Перми». Какое-то время все прожили в ощущении того, что ничего больше не будет. Но потом те же люди, которые еще вчера меня критиковали, вдруг поняли, что не хотят расставаться с этим проектом. И в начале ноября того года, когда Заксобрание принимало бюджет, депутаты настояли на том, чтобы проект состоялся. А три месяца назад было решено, что я буду продолжать его курировать.

Были высказывания, что у вас в этом вопросе может быть поддержка из федерального центра.
– Это сильное преувеличение. Надо сказать, что когда посадили девушек из Pussy Riot, я вышел из большого правительства и больше ни разу не общался ни с Медведевым, ни с кем-то другим. Я никого не ругал, не критиковал, я просто перестал с ними сотрудничать. Дело в том, что власть, несправедливо посадив феминисток, сделала таким образом очень сложным для людей искусства взаимодействие с собой. Если ты активно сотрудничаешь с федеральной властью, то ты автоматически сотрудничаешь с теми, кто несправедливо и жестоко нам мстит. И выбирая, с кем мне быть: с властью или художественным сообществом, я выбрал второе.

А вам не кажется, что современное искусство не слишком необходимо нашему, по большей части консервативному, обществу. Может быть, вы слишком смело его предлагаете?
– Не кажется. Дело в том, что когда в декабре прошлого года общество так активно выразило свое недовольство результатами выборов, оказалось, что искусство перестало быть авангардом общества, и что общество даже обогнало художников. Раньше считалось, что признание художника всегда запаздывает по времени: иногда на 20, иногда на 50 лет. Сейчас, я бы сказал, все по-другому: если в 90- годы общество и художники двигались в одном направлении и можно было говорить о том, что художники слишком смело движутся в будущее, в Европу, то сейчас если художники продолжают двигаться в Европу,  а общество от нее закрывается. Вместо будущего нам предлагается прошлое: коммунисты предлагают Сталина, капиталисты - Столыпина. Но все эти модели устарели. Мы сейчас сохраняем традиции, смотрим назад. И в этом смысле — это не просто разные скорости движения общества и художников, а движение в прямо противоположных направлениях.

А сможет, по-вашему, наше общество, сменить траекторию своего движения?
– Легко. Наше общество пока еще сверхпластично и очень сильно ориентировано на власть. Это качество казалось сверхблагом в 90- годах, но не очень нужно сейчас, так как гражданское общество у нас еще достаточно хрупкое: те самые люди, которые били себя в грудь будучи коммунистами, теперь точно также бьют себя в грудь и говорят, что они православные; кто говорил, что мы — часть Европы, сейчас считает, что у нас особый путь, и мы ближе к Азии. Эта способность - быть манипулируемыми - у нашего общества сильно высока. Все в итоге зависит от власти. Вот и пример выставки «Иконы» говорит об этом: в Петербурге, пока Смольный был на стороне этих мракобесов, они были решительными, громкими, но как только Смольный перестал их поддерживать, и чиновница оттуда объявила, что видела материалы, выставка хорошая и что она советует туда всем пойти, они остановились и исчезли. В этом смысле надо иметь виду, что для этой традиционной части общества подчинение власти является частью их идеологии, и  поэтому большая ответственность у нас лежит на самой власти, в частности на Путине. В России люди больше ориентированы на власть, чем в других странах, по крайне мере, в Европе и Америке точно. Власть автоматически становится духовным авторитетом для людей.

Тогда логично, что и современному искусству было бы удобнее сотрудничать с властью, чтобы что-то изменить.
– До какого-то момента мы это и делали. Но когда посадили девушек, это стало невозможным.

Пока обратных шагов в их сторону вы делать не будете?
– Пока девушки сидят в тюрьме, нет.

Конкуренция за досуг

Как в Перми возник музей современного искусства? И почему именно там? И почему именно вы, известный столичный галерист?
– Этому поспособствовали две личности: Сергей Гордеев (сенатор Пермского края) и Олег Чиркунов. Они, как люди очень образованные и богатые, хотели что-то сделать для своего города. Сначала была создана стратегия развития Перми, но когда мы начали в ней разбираться, выяснили, что для того, чтобы она была реализована, надо 200 таких Сергеев Гордеевых. Нужны люди инициативные, современные. И тогда Сергей придумал музей современного искусства, в который я сначала не очень верил. Был объявлен тендер, на который поступило два предложения. Мое выиграло. Для меня это начиналось как приключение, а потом я полностью втянулся. Однако вскоре оказалось, что невозможно создать музей в безвоздушном пространстве. Оттуда и родилась программа «Пермь-культурная столица».

Вы как-то говорили, что Пермский музей — самый известный в мире российский музей современного искусства.
– Да, это правда.

А в России еще много музеев современного искусства?
– Есть. Мы узнали, к примеру, что уже 10 лет работает музей современного искусства в Красноярске. Но в основном, конечно, это Москва и Санкт-Петербург.

О нашей «Галерее Прогресса» знаете?
– Мы знакомы с ее организатором, но это, конечно, еще не музей. Хотя я приветствую такие инициативы.

У некоторых экспертов есть такое мнение, что недолго в тихом провинциальном городе такой проект просуществует.
– Ситуация такая: новое либо начнет менять пространство вокруг себя, либо оно действительно останется такой причудой, которая со временем исчезнет. Я не могу давать рецептов, но я могу сказать точно, что у городов нет другого выхода: модернизация городской жизни приведет к тому, что в крупных городах современное искусство будет иметь свой дом. Каким он будет - музей, школа, творческий класс, неважно, но без этого не произойдет превращение городов XIX века в города XXI века. Это два принципиально разных образования с непохожими задачами. Сегодня главная задача города — обслуживание свободного времени человека. Мы работаем в несколько раз меньше, чем сто лет назад. Мы больше учимся, у нас больше выходных. И именно свободное время определяет человека. Какие, например, были характеристики человека в XIX-XX веках: капиталист, рабочий. Они все связаны с тем, как человек относится к труду. А сегодня мы говорим как: хипстер, «быдло» - все это характеризует то, как человек проводит свой досуг. Поэтому город, который не предоставит людям, особенно молодым, какую-то модель проведения свободного времени, просто потеряет свое население. И в принципе в ближайшее время эта проблема встанет перед всеми городами. В Перми, к примеру, раньше, чем в других населенных пунктах, начали с этой задачей разбираться.

То есть в глобальном плане вы видите скорую перекройку карты нашей страны в связи с такими переменами?
– Есть такая тенденция. Ученые говорят, что в течение 15 лет количество населенных пунктов во всем мире сократится вдвое. То есть конкуренция становится жестче и глобальнее, потому что Киров соперничает теперь не только с Пермью или Москвой, но и с Миланом, к примеру.

Это печально...
– Ну почему? Ведь в Перми почему что-то и получилось, что был повод: огромное количество людей — 60% - хотели уехать из города. Иногда именно это толкает людей на интересные радикальные шаги. А может быть, и так, что город, в котором ситуация более спокойная (где, например, климат лучше), может пропустить эти веяния.

А как изменилась ситуация в Перми?
– 1,5 года назад эти 60% превратились в 11%. Как ситуация развивается сейчас, я не знаю.

Последняя скандальная история, связанная с вашим именем, заключается в том, что вас хотят освободить от должности директора музея: якобы вы разрушаете традиции и ценности, и зарплата ваша слишком большая - 350 тыс. рублей. Чем вы отвечаете на такие выпады творческой интеллигенции Перми?
– Любой губернатор получает большое количество писем о том, чтобы кого-то снять или уволить. Я думаю, что по поводу меня таких просьб был не один десяток, а может быть, и не одна сотня. С моей точки зрения, это не является поводом меня уволить. Возможно, эти люди — противники проекта. Возможно, их попросили, и это связано с моей жесткой позицией по отношению к федеральной власти. Я пока склоняюсь к первой версии. А что касается моей зарплаты — они опубликовали мой полный официальный доход и назвали его зарплатой директора музея. На самом деле ставка в музее у меня в три раза меньше (110 тыс. рублей). Видимо, информацию они получали не в министерстве культуры Пермского края, а в налоговой инспекции. У меня достаточно большая активность, есть крупные проекты в области консалтинга, в связи с чем с больших доходов платятся и налоги. Конечно, кому-то и сумма в 110 тысяч рублей может показаться слишком большой. Но если вы приглашаете нужного вам специалиста руководить чем-то, безусловно, вы идете на большие деньги, чем платятся обычно. Мне кажется, это естественно. Точно так же, как искусстве: одни произведения не стоят ничего, а другие - огромных денег. Никто же ни у кого не крадет. Один пригласил, второй - предложил условия. И можно насчитать много таких условий, которые отличают мой договор от договора, к примеру, директора нашего краеведческого музея. Это были мои условия и администрация с ними согласилась.

А вы большую часть времени где проводите?
– Пополам: часть — в Москве, часть — в Перми. Это тоже одно из условий договора. Но, безусловно, музей — большая махина, и требует от тебя очень многого.

Вы высказывались против культурного совета при губернаторе Пермского края, говоря, что чем больше людей что-то решает, тем хуже. Культурные деятели Перми в этом вопросе с вами не согласны.
– Я не то, чтобы против совета. Кстати, этот совет из 56 человек и явился инициатором того, чтобы культурный проект продолжался. Но, на мой взгляд, принимать решения об искусстве коллегиально непродуктивно. Демократия в искусстве состоит не в том, чтобы собралось большое количество людей и представило какие-то решения, а в том, чтобы менялись люди, которые принимают решения. То есть в принципе искусство эффективно тогда, когда у творческого человека есть диктаторские полномочия. В той же Германии принято, чтобы художественный руководитель музея менялся раз в три года. Не видел примеров, чтобы была успешной художественная институция, в которой решения принимаются большим количеством людей. Ты получаешь при этом нечто усредненное, что всегда плохо. Надо иметь не усредненное, а разное.

А кто тогда должен определять, что одно творчество достойно внимания больше, чем другое?
– Только профессиональная институция. Более того, они между собой должны конкурировать. В Москве, к примеру, 40 сильных галерей, каждая из которых имеет свою стратегию и видение. Внутри каждой из них есть диктатор, который точно знает, что надо. И художественная среда получается тогда, когда есть консенсус на уровне конкуренции этих видений, а не на уровне попытки найти общее видение.

Прообраз жизни будущего

Перейдем к главному вашему детищу. Отзывы относительно фестиваля «Белые ночи в Перми» всегда разные. Есть высказывания о том, что это не совсем современное искусство, а больше — развлечения. В прошлом году вас критиковали, утверждая, что получилась «каша» из всего сразу, что есть хорошие проекты, а есть дилетантские, что с части мероприятий люди просто уходят. В этом году к этой критике вы прислушаетесь?
– Это не критика — это глупость. Дело в том, что «Белые ночи в Перми» - это фестиваль фестивалей. Это прообраз будущей жизни, ориентир для которой - европейский город, насыщенный разными культурными событиями и т.д. Мы же все хотим жить в элитном городе, насыщенном разными событиями. Пока такой ситуации нет. Поэтому мы берем центр города, а не весь город; июнь, а не все 12 месяцев, и создаем жизнь, какую бы мы хотели. Это наш изначальный посыл. Ну а если говорить о нюансах, то успех «Белых ночей» зависит от правильного соотношения развлечений и искусства. Так же как правильное соотношение делает из воды и спирта водку, наша популярность тоже зависит от грамотной гармонии. В фестивале участвуют и те, кто занимается народным творчеством, и те, кто – профессионал своего дела. Внутри фестиваля, к примеру, есть подструктура «Живая Пермь», полностью посвященная непрофессиональному искусству. Участвует много людей, которые желают поделиться своими ремесленными возможностями: здесь ты можешь ковать, здесь – лепить из глины. Человек приходит, смотрит выставку и подключается к творческому процессу. Мы это очень ценим и именно такие правильные пропорции классического и современного, народного и профессионального, старого и нового привели к тому, что фестиваль посетило в прошлом году около миллиона человек.

А в этом году сколько ожидаете?
– Мы поздно начали, не были представлены на Берлинской ярмарке, которая в прошлом году дала нам много гостей. Поэтому посмотрим. В пресс-релизах написано - «не меньше».

Что будет самое интересное?
– Очень важно, что городок в этом году будет посвящен паблик-арту. В советское  время поставить скульптуру в городе можно было, если только это увековечивает чью-то память. Так и сами города превращались в кладбища, погосты. А современный паблик-арт предполагает модернизацию городской жизни, создание комфортных мест, в которых скульптура играет точно такую же роль, как, например, картина на стене. Он несет исключительно эстетическое наслаждение. Очень интересны уличные театры, цирк. Мы делаем и вещи более острые: например, хоровое пение можно будет услышать прямо под открытым небом, Спиваков организует целую симфоническую улицу. Мексиканцы были у нас в прошлом году и приезжают в этом. Настолько им показалось это важным и эффективным, что в своем законодательном собрании они специально заложили средства на фестиваль в Перми. Наша цель — вытащить людей из домов. Это кажется сложным, но потом, когда люди попадают в фестивальный городок, они оттуда не уходят.

Сколько средств в этом году уйдет на фестиваль?
– Около 130 млн рублей. В прошлом году было больше, но не за счет бюджета: были привлеченные деньги. В этом году таковых практически нет.

Вы знаете и еще одну позицию творческой интеллигенции Перми: зачем столько тратить на один фестиваль, когда все культурные учреждения нищенствуют.
– Это старая песня. Дело в том, что культуре России традиционно помогают. А то, что сделали мы, имеет прямо противоположный эффект: культура помогает городу, в том числе и экономике. Поэтому наши деньги в принципе лежат в другой бюджетной корзинке: предназначенной на развитие города. Спросите, например, любого министра культуры о том, чем он занимается. Он ответит: «Я помогаю художникам, музыкантам…». Пермский министр культуры скажет по-другому: «Мы обеспечиваем насыщенный культурный досуг, мы работаем не в интересах тысячи культурных деятелей, а в интересах пермских жителей». Представьте, что у вас есть городской книжный магазин. В чем его задача — чтобы любой человек, придя туда, мог купить книгу или по астрономии, или, например, иностранную, детскую литературу. Или этому магазину нужно продвигать только кировских писателей? А если нет в Кирове ни одного писателя, который пишет про астрономию? Поэтому сначала надо создать хороший магазин, в котором можно получить все, а уже в нем выделить отдельную полку с книгами кировских писателей. Для последних же это и будет плюсом, потому что читатель, придя за Гарри Поттером, или Пелевиным, заодно посмотрит и на соседнюю полку. А если вы создадите магазин, где продаются только кировские писатели, там просто не будет людей.

Вы являетесь создателем первой в России частной галереи современного искусства. Она просуществовала фактически 20 лет под разными названиями. Это был успешный коммерческий проект?
– Всегда создается такой миф, что на искусстве сложно заработать. В 2000 годы это был очень успешный коммерческий проект. Потом был период, когда галерея ничего не приносила. Потом это перестало быть интересным мне. Искусством же никто ради денег не занимается. Галерея — это ярко, интересно, но всегда локально. Меня всегда тянуло работать с публикой, а галерея действует исключительно внутри профессиональной среды. Сейчас вместо нее существует проект «культурный альянс». Это полностью другая концепция — мы показываем искусство разных городов. За три года я накопил новый материал и собираюсь изменить художественную ситуацию. Пару раз уже получилось: сначала в 90-е годы, потом - пермский проект.

Теперь вы замахнулись на всю страну?
– Как говорится, мылим глобально - действуем локально.

Беседовала Елена Окатьева
Lena.okatieva@yandex.ru


Досье
Марат Александрович Гельман, директор музея современного искусства PERMM, галерист, арт-менеджер, публицист.
Дата и место рождения: 24 декабря 1960 года, Кишинев, СССР.
Образование: Московский институт связи по специальности инженер.
Карьера: в студенческие годы работает машинистом и рабочим сцены во МХАТе, «Современнике» и театре им. Маяковского, потом – инженером в Кишиневе, в 1987 году устраивает первую выставку, показав московских художников в Кишиневе, после успеха которой Гельман остается в Москве. Стал первым арт-дилером в СССР. В 1990 году открыл первую в России частную галерею современного искусства, которая просуществовала под разными названиями до 2012 года. На ее месте появился продюсерский центр «Культурный альянс», специализирующийся на показе в Москве искусства из российских регионов и стран СНГ. Кроме того В 2008 году Гельман возглавил музей современного искусства PERMM.