«Я же родом из деревни» – интервью «Бизнес новостей» с фермером Сергеем Бусыгиным

БН: Сергей, у вас несколько направлений бизнеса и все связаны с сельским хозяйством? 

– Почти. В селе занимаюсь фермерством в своем КФХ, там же работает гостевой домик. В Кирове зарегистрирована фирма по продаже сельскохозяйственной техники. Еще песок продаю – в деревне песчаный карьер купил, оформил лицензию, там добываю. 

БН: Ездите туда-сюда? 

– Иногда мотаюсь. И по делам, и по работе. Сейчас вот в Вятских Полянах дела решаю. А жить... Как правило, летом в основном в деревне «прописываюсь», зимой в Кирове. 

БН: Почему возникло желание перебраться в деревню? 

– Потому что я в ней родился, вырос, в школу ходил. Здесь мама моя живет.

Если бы сам не был родом из деревни, наверное, сельским хозяйством на земле и не занялся. Мне его и так хватало, когда с утра до вечера продавал сельскохозяйственную технику, общался с руководителями хозяйств. 

Так получилось, что у бабушки и деда были колхозные паи. После их смерти оформил эти паи на себя. Получилось ни поле-ни огород, поэтому прикупил еще – появилось поле в 50 га. Так и затянуло. Решил купить все остальные бесхозные паи, получилось где-то 400 га. Занимаюсь выращиванием семян многолетних трав – люцерны. 

БН: Кому продаете? 

– Покупателей много и в Кировской области, и за пределами, эта отрасль от нехватки заказчиков не страдает. В прошлом году отследил цепочку по одной из партий: мои семена купил человек из Чувашии, продал их в Марий Эл, оттуда они уехали в Самару, из Самары – в Волгоград. Спрос хороший. 

БН: А учились где? 

– После школы уехал в техникум в Савали в Малмыжском районе – отучился на бухгалтерский учет и аудит. После поступил Вятскую сельскохозяйственную академию, тоже на бухучет. Отучился – устроился работать на «Вяткаагроснаб», год отработал и уехал жить в Нижний Новгород.

Там устроился на работу в «Мантрак Восток», это дилеры «Катерпиллера». У них был отдел по продаже сельхозтехники, на то время продавал самые дорогие трактора «Челленджер». Мне дали 10 регионов: езди, продавай. Нашел примерно по 10 клиентов в каждом субъекте – в самых крупных хозяйствах, с ними и сотрудничал. Те 4 года практически прожил в машине: постоянные командировки, встречи. Подсчитал, что за то время на машине проехал 400 тысяч км. Захотелось что-то изменить. 

БН: Изменили? 

– Изменил. Когда еще работал в Нижнем, поступил в МГУ в аспирантуру на кафедру агроэкономики, общежитие дали. Думал – уеду, поучусь, сменю обстановку. Учиться, кстати, было очень интересно. Возраст уж не после техникума, когда идешь учиться, потому что так надо. В более старшем возрасте ходишь на учебу с пониманием зачем тебе это и что хочешь получить. На второе высшее учился с энтузиазмом. Берешь, что тебе нужно, и ходишь на лекции, которые тебе интересны и пригодятся. Во время учебы оформил лицензию на добычу песка в деревне. Это был 2010 год. 

БН: Почему в Москве не остались? 

– На какое-то время после учебы остался. В Москве была очень хорошая зарплата, хорошие условия и для жизни, и для работы. Только понял, что московские доходы не превышают деревенских, если с умом к делу подходить. Осознал, что в деревне больше заработаю, и переехал в Киров. Вернулся – открыл компанию «АгриКоника» по продаже сельхозтехники. Параллельно и трактора, и песок продавал. За время жизни в Москве очень соскучился по всем своим прежним клиентам. И они довольны, что я вернулся. Понял: вот это мое, мне эта работа нравится и жить в деревне нравится. 

БН: Чем в то время еще интересовались? 

– В студенческие времена меня политика очень интересовала. Тогда заработала первая школа помощников депутата (ее в те времена создавал Александр Бажин), я в школе был руководителем группы. Занимались молодежным парламентом, «Молодой Гвардией». Хотя сам никогда ни в какой партии не состоял. Смотрел за всем внимательно, видел, что происходит, интересовался. Впрочем, какое-то время хотел стать политиком, но, находясь на этой кухне, понял: все-таки не моё. Там грязи много. А я не такой человек, чтобы подниматься такими путями. 

БН: Сейчас политикой интересуетесь? 

– И сейчас интересуюсь, но как внешний наблюдатель. Как без этого? Недаром же говорят, если ты не будешь заниматься политикой, то политика займется тобой. Знаю где, что, кто и на каких местах, но сам туда не лезу. 

БН: А работать с землей где учились? У родителей? 

– У родителей тоже – я же деревенский. И сам учился. За 4 года работы в «Мантрак Востоке» общался с руководителями самых успешных хозяйств регионов. Многое у них взял: что делают, как, на какой технике работают, какие технологии применяют... Кучу семинаров разных посетил, там много знаний получил. По факту стал заниматься тем, чем занимались мои клиенты.

 БН: Были мысли заняться другими направлениями сельского хозяйства, допустим, молочным животноводством? 

– Возникала такая идея, Бог отвел. Вижу, как обычным фермерам и небольшим хозяйствам этого направления непросто. Тема активно продвигалась особенно несколько лет назад: идите в фермеры, станьте молодым фермером! Я как-то попытался в гранте поучаствовать – не выиграл. Из тех, кто выиграл, многие оказались не в лучшем положении, потому что государство одной рукой дает, другой забирает. При получении такой поддержки надо очень грамотно читать бумажки – под микроскопом. Там написано, сколько и какие налоги отдашь. Примерно за 3-5 лет вернешь государству то, что получил от него. У них все четко. 

БН: Какой-то другой господдержкой пользуетесь? 

– Пользуюсь. Недавно субсидия на зерно пришла, очень доволен. С покупки техники часть денег возвращают — не более 15%. И то хорошо. 

БН: А другие виды продукции выращивать не планируете? К примеру, рапс? 

– Нет, рапсом заниматься не планировал, потому что, на мой взгляд, люцерна порентабельнее будет. Я смотрю, изучаю, вижу, что и где рентабельно. Сейчас занялся бы еще выращиванием кукурузы, но пока возможностей не хватает. Надо хозяйство довести до нужного уровня. 

БН: Может, думали над необычными растениями? Сейчас много объявлений о продаже готового бизнеса по выращиванию шампиньонов, гигантской клубники, земляники, арбузов... 

– Мы много чего изучали. С другом, предпринимателем Сашей Самохиным (директор фабрики по производству танцевальной и спортивной обуви «Дельфин» из Кирово-Чепецка. – ред.), в студенческие годы даже изучали, как хрен выращивать. В Москве ходили в Ленинскую библиотеку, сидели все выходные, днем и вечером читали разные диссертации и научные труды. И шампиньоны изучали, и арбузы. Не, это несерьезно. Чем я сейчас занимаюсь, приносит больше денег и удовольствия. Да и загрузка сегодня такая, что не до шампиньонов. 

БН: Сколько население в Старом Бурце? 

– Когда приехал сюда, называл это место «деревней ста стариков». Сейчас жителей примерно столько же – и детей, и дачников, и туристов. Население мало, но здесь так хорошо! Приезжайте как-нибудь – сразу на недельку. У нас хорошие церковь и батюшка: к нему на службу из всех соседних населенных пунктов люди приезжают. 

БН: У вас явно многие просят о помощи. Всем помогаете или избирательно? 

– Во-первых, всем не помочь, все равно выбор сделать придется. Во-вторых, конечно не всем: смотря что просят. Бывают люди, которым палец дашь, а они руку откусят. Если действительно надо, то постараюсь помочь, чем могу. 

БН: На что не жалко денег? 

– На здоровье, на образование, на поддержку спорта. Старикам не жалко помочь, потому что не так много им осталось. 

БН: А в социальные объекты вкладываетесь? 

– Если батюшка что-то для церкви просит (и даже если не просит), стараюсь помочь. Заброшенные здания в деревне считаю правильным восстанавливать. Пожарная часть была без окон, без дверей, без крыши. Восстановил. Контору полностью разбитую выкупил у бывших хозяев. Тоже восстановил, потому что она в центре деревни.

 По сельскому клубу вел много переговоров. Просил мне отдать, чтобы в порядок здание привести: там крыша течет, через несколько лет клуб развалится. Бьюсь, бьюсь, а результата нет: сложно с администрацией что-то обсуждать. Там и хорошие, и плохие люди есть, а этот вопрос не решается.

Что еще… Парк сделали, посадил 110 берез. Два года до этого бурелом вычищал. Потом прудом занялся. До него ни у кого руки не доходили, а в деревне этот пруд выполняет роль пожарного водоема. 

БН: Люди помогают? 

– Сейчас расскажу на конкретном примере. Однажды ко мне товарищ в гости приехал. Сказал: «Ты чего здесь самодеятельностью занимаешься? Есть же программа ППМИ, участвуй». Вышли селом с проектом создания детской площадки, это было 2 года назад. Выиграли. Но из-за коронавируса у нас в Кировской области отменили какие-либо виды деятельности такого характера. 

В этом году мы все-таки проект реализовали. Сначала просили 200 тысяч с меня, 200 тысяч с населения, остальное – по ППМИ. Вроде, обсудили, договорились. В конце пути выяснилось, что спонсорская помощь нужна 390 тысяч: с населения не собрали. Сельские жители либо ничего не вкладывали, либо по 100-200 рублей. Были и критиканы, которые говорили, что не на том месте площадку делаю, не так и не там. Критикует, а ни копейки не вложил. Для меня это вообще дико.

 Подумал и согласился 390 тысяч вложить: жалко стало двухлетней работы, да и не люблю что-то бросать на полпути. Осенью в центре деревни построили детскую спортивную площадку. Я очень доволен. 

БН: Лично вам это зачем? 

– Мне это приносит удовольствие. Когда учился в школе, в начальных классах нас было человек семь. Сейчас вижу, что детей в деревне не меньше. Есть несколько многодетных семей, у меня у самого трое детей. Когда приезжают в деревню – они летом здесь много времени проводят, – хочу, чтобы играли в цивилизованном месте. Друг в селе живет, тоже фермер, у него тоже трое. Если всех пособирать, человек 20 детишек наберется. Это же тоже люди, которые будут взрослеть и вспоминать свое детство. 

БН: Гостевой дом зачем и рентабелен ли этот проект? 

– Это недореализованный проект. Лет 10 назад я хотел на берегу реки построить базу отдыха. Бизнес-план написал, надо было
16 млн – и все будет красиво. Но насмотрелся я разного в этих гостиницах, решил: начну с малого – отремонтирую пожарную часть, сделаю гостевой дом, проверю спрос, рабочая ли эта тема туризма в глубинке. К нам в деревню много рыбаков приезжает, любители спорта, которые на дельтаплане летают: у нас роза ветров хорошая. Приезжают целыми компаниями и живут неделю. Отрыл гостиницу, сделал вывеску, запустил страничку в интернете. Поставил минимальную цену: 5 лет назад – 500 рублей в сутки с человека. Построил баню хорошую за 500 тысяч, купил квадроцикл, снегоход, на все это тоже очень гуманные цены выставил. А спрос – никакой, потому что у людей просто нет денег, этих элементарных 500 рублей. Хорошо, что проверил на гостевом доме, а если бы кредит в 16 млн взял? 

БН: Сейчас домик работает? 

– Работает. В прошлом году из-за коронавируса ко мне приезжали из Москвы, Казани, говорят, случайно нашли в интернете. И в этом году они приехали. Это нельзя назвать бизнесом. Многие находят, приезжают, потому что когда-то у них был в этих краях дом, родители на кладбище похоронены. Приезжают, а остановиться негде. Пускаю, зачастую бесплатно. 

БН: В фирме больше реализуете импортной или российской техники? 

– Начинал с импорта, но рынок меняется. Сейчас стало много российских дилеров, это связано с потребностями наших сельхозпроизводителей. Сейчас у меня больше 20 дилерств разных иностранных и российских компаний, соотношение примерно 50 на 50. Российские поставщики техники научились делать ее на хорошем уровне, и она достаточно доступна с учетом разных программ. Из покупателей примерно 50% покупают отечественную, 50% – импортную. 

Российская техника еще заходит и за счет цены: если 10 лет назад доллар стоил 30 рублей, то сейчас 74. Понятно, импортная крепче и дольше прослужит. Но ты ее купишь, условно, за 10 млн и детали поменяешь раз в 10 лет задорого. Российскую приобретешь за 1 млн, а детали будешь менять раз в год. По факту цена на российскую получается хорошей. 

БН: Программы господдержки простимулировали рынок производства и продажи отечественной сельхозтехники? 

– Конечно, они реально работают. Тот же «Росагролизинг» со своими шикарными процентами и ставками, Россельхозбанк и другие банки благодаря льготному кредитованию рынок подвинули. Они же, как правило, дают дешевые деньги на российскую технику или технику с правильными сертификатами. Да, государство в этом плане темой занимается, хотя больше ей занимается сам крупный бизнес. Это нормальное лоббирование своих интересов. Если бизнес заниматься таким продвижением не будет, о нем через какое- то время никто не вспомнит. 

БН: С учетом развития цифровизации, роботизации, по вашему мнению, заменят ли роботы людей? И такая тенденция – это хорошо или плохо? 

– Да, рано или поздно это произойдет. Мы это видим во многих отраслях, в том числе в сельском хозяйстве. Появляется та же телеагрономия. Это само собой придет, потому что, если честно, работать в деревне некому. Агрономов – дефицит! Во время моей учебы конкурс был 5 человек на место, а сейчас даже специальности позакрывали! Зоотехников не хватает. Где взять этих людей? Кто будет работать-то на земле? Фермеры и холдинги. Из первых – те, кто сможет прожить. 

БН: Но ваше КФХ живет же и развивается? 

– Оно во многом живет за счет вливаний от другого бизнеса, потому что, если заниматься число фермерством – вряд ли проживешь. Много рисков. Посеешь, думаешь, что соберешь – а не собрал. Будешь ждать свой звездный час лет 10, а он так и не настанет. 

БН: Так все-таки неплохо, что роботы заменят человека? 

– Да неплохо, только я не понимаю, чем люди будут заниматься? Для меня дико, когда в деревенском магазине продают капусту, морковь, картошку, и деревенские жители это покупают. Не выращивают, а покупают в магазине! Одно дело, если из-за катастрофической загрузки. Другое – если из-за безделия: на земле сегодня много появилось бездельников. Когда человек не занят, жизнь вроде бы идет, он также одевается, ходит куда-то. И такая жизнь становится привычкой. Как так можно жить? Считаю, людей очень сильно разбаловало государство. Нет порядка, полный бардак. 

БН: Вам больно смотреть на таких людей? 

– Конечно. Я бы даже применил, как раньше были, лечебно-трудовые места. 

БН: Какой бы еще опыт СССР вы бы вернули? 

– Да много какой. Посмотрите Китай, который поднимается за счет советского опыта. У них – самое элементарное – зарядка каждое утро! Мне кажется, что Китай скрывает свои цифры по развитию, и скоро весь мир ахнет от их прорыва. Для развития достаточно жить с учетом наследия, нажитого прошлым поколением.

 БН: Если брать Китай, там родители с плакатами стоят и ищут вторых половинок для своих детей, потому что детям некогда, они работают. 

– Я был в Китае много раз в разных местах, в МГУ жил с китайцами. Нельзя судить по одному моменту. В наше время нам говорили про бедные районы КНР. Через год приезжаешь на то же место – и не узнать. Если посмотреть на нашу Москву... Я считаю столицу городом одиноких людей. Там тоже нет возможности познакомиться или выйти замуж. Я себе там жену за 4 года так и не смог найти, нашел в Кирове.

 Не удивлюсь, если и у нас так скоро с плакатами на улицу выходить начнут. Тоже некогда: все в телефонах, вживую уже трудно найти вторую половинку. Это проблема мирового характера, не только китайцев. Вот только опасаюсь, что на этих плакатах будет написано: «Помогите выжить».  

БН: Сейчас политика государства направлена на то, чтобы вернуть жителей в деревню. 

– Горожан наоборот наша политика из деревни в город перетянула! Чтобы жить в деревне, там нужна работа. Чтобы была работа, нужны предприниматели. Государству деревня не интересна, не будет оно ею заниматься. Оно раньше занималось, поэтому деревня и жила. В царской России кормила всю страну. В 90е годы в деревню вкладывались деньги, она жила и развивалась. Последние годы прожила благодаря советской власти, которая всего понастроила. Наши современные политики деревню полностью раздербанили. 

Чтобы деревня жила, ею все-таки должна заниматься политика либо предприниматели. Там, где создаются производства, рабочие места, деревня живет. В этом плане мне нравится пример Кировского молочного комбината: взяли хозяйства рядом с Кировом, вкладывают деньги в них, деревня живет, живет социалка – и всё у них хорошо. Но должна быть работа. Если нет работы в деревне, то и деревни нет. Люди деградируют, спиваются и умирают. 

БН: На ваш взгляд, смогут сегодня аграрии выжить без господдержки? 

– Смогут. Есть масса примеров и регионов, где нет поддержки, и люди живут. Рентабельность у них очень хорошая, просто нужны мозги. Возьмем для примера Звениговское хозяйство в Марий Эл. Нет у них поддержки, но каких результатов добились! Их глушат, а они плывут против течения. И даже против течения у руководителя хозяйства получается заниматься бизнесом – благодаря тому, что живет по советским правилам, коммунист. Вот вам яркий пример того, что можно жить и без господдержки. Я вам не говорю про наши крупные агрохолдинги, которые без этой государевой поддержки не выживут, потому что у них всё заточено на другое. А здесь заточено, чтобы все создавалось и развивалось. 

На своем примере скажу: возможно, главное, как говорится, не мешайте. Как у нас часто получается? У тебя чуть-чуть появились обороты – сразу начинают прессовать. Если честно, ну времени нет этим заниматься. Я либо работаю, либо отбиваюсь от каких-то государственных нападок. Если по делу – пожалуйста, а когда со всех сторон… Зачем людям мешать? Даже если просто не мешать развитию бизнеса, это уже будет большой прорыв. Нам надо бизнесом заниматься, но нет – занимаемся бумажками. Мы же не своровать чего-то хотим. Хотим жить, развиваться. Человеку на самом деле не так много и надо. 

Люди-предприниматели – это локомотив, они могут вывезти страну, они не воры, не хапуги. Ты даже фермерам дай волю работать, они будут жить в деревне, нанимать людей на работу, и жизнь наладится. Только чтобы поздно не было: жизнь-то идет. А сейчас пока в деревне зомбированные телевизором бабушки, что у нас все хорошо. Это пропаганда, а мы все это изнутри видим. 

БН: Если бы вам сегодня предложили переехать в Москву за зарплату в миллион в месяц, уехали бы? 

– В Москве я уже был. Не поеду даже за миллион. Если надо, я этот миллион и в деревне заработаю. 

БН: Что для этого нужно?              

– Работать. 

БН: Вы спите? 

– Сплю, но мало: в разное время года по-разному. Выходные стараюсь проводить с детьми, а в будни, часов с 7 до 22 точно работаю. Если не с семьей, то и в выходные работаю. Когда я с семьей, это единственное время, когда полностью переключаюсь от работы и живу. 

БН: Если бы вам предложили пост госслужащего и обещание, что, заняв его, вы сможете поднять село и вам предоставят для этого все ресурсы и возможности, променяли бы нынешнюю жизнь в удовольствие на это кресло?

 – Да, если бы это было по-честному. Но мы же с вами понимаем, что это неправда и на высшем уровне все врут. Кто-то, может, и хочет такие решения принимать, но один в поле не воин, нужна очень сильная команда единомышленников. Адекватные люди иногда просачиваются в политику, но к сожалению, им жизни не дают. Пример последний – Сергей Фургал (экс-губернатор Хабаровского края. - ред.). Адекватный мужик, а где он сейчас? Там таких не любят. 

БН: Что цените в людях? 

– Наверное, честность. 

БН: Что не простите? 

– Обман и предательство.  

БН: Если бы вы стали президентом, первый закон, который бы подписали? 

– О борьбе с бедностью.