«Неправильно говорить, что бизнес вторсырья завязан на деньгах» – интервью газеты

БН: Антон Сергеевич, какова специфика вашего бизнеса?

– Изначально настроена на то, чтобы перевести отходы в доходы, тем самым снизить нагрузку на предприятия и бюджет города или области. Плюс получить свою доходную часть: эту задачу бизнеса, несмотря на его социальную направленность, я не отменяю. Работа основана на принципах минимальной нагрузки на бюджет, в том числе собственный, и энергетических затрат, в первую очередь, рабочей силы.
Отходы, с которыми я работаю, есть везде – в селе и в городе, на стройке и на производстве. Для партнеров по бизнесу это просто мусор, за утилизацию которого они платят немалые деньги. Эти отходы увозят на полигон, чтобы там гнили годами и наносили сумасшедший вред экологии, я уже не говорю про экономику. Я забираю то, что не нужно другим, и делаю материалы, которые можно использовать повторно. Причем циклично: если это строительный отход, возвращаю обратно на стройку, если производственный – в производство.

БН: Как такой подход воспринимают бизнес-партнеры?

– Когда только начинал, некоторые даже у виска крутили: «Хочешь отходы забрать? Да пожалуйста!» Сейчас воспринимают совершенно по-другому: советуются, учитывают замечания, реализуют предложения у себя на предприятиях. С организациями, с которыми работаем, мы выстраиваем целую систему сбора отходов, начиная с их первичной переработки. Учим сотрудников бережно относиться к процессу. Предприятия-партнеры в таком подходе заинтересованы: большая разница – вывозить на полигон 100 кубов либо 50, заплатив за вывоз в два раза меньше и затратив при этом совсем немного энергии.

БН: Но, к примеру, ту же бумагу в большом объеме предприятию выгоднее сдать за деньги, чем отдать вам даром?

– Безусловно, некоторые отходы – ту же бумагу или некоторые полиэтилены – мы покупаем. Это ликвидные отходы, которые предприятия изначально сами сортировали и реализовывали. Мы сразу говорим: не собираемся забирать у вас эту доходную часть, давайте будем эти отходы у вас покупать, но дополнительно заберем другие, неликвидные. И самому предприятию работать с одним партнером намного проще и эффективнее, чем с несколькими покупателями или сортировщиками. Наша компания имеет вес именно за счет комплексности. Если забираем полимеры, то практически все. У тех же строительных организаций помимо прочего берем и цементные мешки, и мешки от всевозможных растворов. Пока сами их не перерабатываем, но нашли организации, которые помогают это делать. При этом берем на себя дополнительную нагрузку.

«Мы сразу говорим: не собираемся забирать у вас эту доходную часть, давайте будем эти отходы у вас покупать, но дополнительно заберем другие, неликвидные».

БН: Например?

– Возьмем для примера дерево. Сегодня научились его перерабатывать, хотя, признаться, долго не решался, потому что дерево – специфичный отход. Сделали отдельный цех, установили оборудование и из части бревна, которое целиком шло на отходы, делаем хорошие брус и доску. Допустим, бревно: оно может быть наполовину сгнившим, но из другой половины можно сделать материал. В результате отходы появляются и у нас, тем не менее мы распилили дерево хотя бы наполовину, в результате снизили нагрузку – пусть и на 50% – на полигоны.

Некоторые позиции просто научились выводить до уровня себестоимости. Разработали технологию по переработке отходов базальтового утеплителя в утеплитель, который можно использовать на разных стадиях строительства как в частном домостроении, так и в высотных зданиях. Другой момент, что для его использования при строительстве высоток нужна определенная сертификация, мы ей пока не занимались. Этот утеплитель с удовольствием забирают частники, причем по ценам, которых на рынке нет уже с 2015 года. Не скажу, что зарабатываем много, но процесс окупается – как минимум себестоимость. Опять же за счет комплексного подхода, при котором от организаций получаем неликвидные для них отходы, на которых мы можем зарабатывать.

БН: Вся бумага и весь пластик ликвидные?

– Пластики не все. Сейчас насчитывается огромное количество всевозможных полимеров, есть смеси. Особенно много идет из Китая, где написано: «полипропилен». Начинаешь плавить – далеко не полипропилен. Мы сотрудничаем с институтом химии ВятГУ, с их помощью делаем анализы материалов, и часто из таких полипропиленов по итогу получается совершенно другое.

Тем не менее практически все пластики можно переработать. Другое дело, что далеко не все перерабатывают в нашей области – всего 2-3 вида ликвидных. Полиэтилен высокого или низкого давления еще перерабатывают, а переработка того же полистирола – уже проблема. Держать на предприятиях отдельного химика для проведения анализов или сортировщика мало кто будет, поэтому для многих организаций большинство пластиков – просто отход. Мы научились его отсортировывать по группам: эта часть поедет, к примеру, в Кострому, эта в Нижний Новгород, а эта останется в Кирове.

С бумагой проще. Для предприятий, которые занимаются сдачей вторсырья, это отход с маржинальным эффектом. И с ценами на рынке Кировской области ситуация понятна: если одна компания по сбору вторсырья закупает бумагу по 14 рублей, то и другие примерно по такой же, поэтому партнера выбирают не по цене, а с кем удобнее.

БН: Какие отходы считаются неликвидными, которые вам отдают с радостью?

– Полимеры, дерево, стекло, резина. Даже некоторые группы металлов: для части предприятий это отход, который валится в контейнер, затем вывозится на свалку. К сожалению, наши свалки далеки от появления на них мощных мусоросортировочных предприятий. Это дорого и нужны компетенции, а с тем и другим у нас на самом деле нехватка.

БН: У вашего предприятия есть лицензия на работу с отходами не 5-го, а других классов?

– Нет, но сейчас в стадии ее получения. Конечно, мы не говорим о переработке ртутных ламп или ядерных отходов, речь об отходах 4 класса, в частности, резине.

БН: Вы как попали в этот бизнес? Учились по профилю или были знакомы с нужными людьми?

– Нет, только за счет своего фанатизма и идейности. Идея заняться переработкой вторсырья возникла в 2012 году. Гуляя по городу понял, что под ногами полно отходов, которые можно переработать Тогда еще никакой речи о сортировке или раздельном сборе мусора в Кирове не шло, такие проекты зарождались только в городах-миллионниках. Пришел, помню, к Туруло Валерию Николаевичу (президенту НП «Биотехнологический кластер Кировской области», – ред.) и Созинову Олегу Геннадьевичу (председатель правления НП «Биотехнологический кластер Кировской области», – ред.). Сказал: «Давайте попробуем?» Они поддержали, хотя кроме энтузиазма с меня взять тогда было нечего: компетенций ноль, знаний ноль, только дикая целеустремленность. Не знаю, почему, но мы тогда с резины начали. Наверное, потому что везде ее было завались. У меня много знакомых – водителей, начальников автоколонн. Поговорил с ними и понял, что это Клондайк. 

Мы сразу решили не просто перерабатывать шины в крошку, потому что такие технологии уже существовали и были широко развиты в России. И это все-таки первичная переработка, которая после себя на выходе оставляет еще как минимум два отхода. Получается, вроде благое дело делаешь, а после тебя остаются отходы, которые опять же едут на полигон. Тогда Туруло меня поддержал, свел со многими компетентными людьми, в том числе университетами, мы и начали копать. Совместно с ВятГУ, Институтом химии Коми УрО РАН и Биотехнологическим кластером разработали технологию, начали заявляться на конкурсы. Нигде, правда, не прошли, но продолжали подавать заявки. Долго-долго оттачивали технологии, проводили анализы и всевозможные опыты, и в результате научились из простой резины получать продукт, который можно использовать для застройки Крайнего Севера. Это же космос! Тогда стоимость реализации проекта оценивалась в 7 млн рублей. В прошлом году с Туруло начали подсчитывать – цена уже в десятки раз выросла. К сожалению, в свое время мы не нашли нужных компетенций у руководителей города и области, хотя на тот момент проект можно было запустить без серьезных инвестиций. Таких технологий в России до сих пор нет.

БН: Продать технологию пытались?

– Не думал об этом. Теоретически это возможно, почему бы и нет. Я бы сам с удовольствием поучаствовал в запуске подобного процесса, как минимум, поделился знаниями, которыми обладаю. Пожалуй, продал бы или даже, может, передал – в случае появления интересантов для реализации проекта на территории нашей области или страны, если бы встретил такого же фанатика, как сам, но у которого есть средства, возможности и нет знаний. Я бы эти знания передал. Таких предложений не поступало, поэтому фантазировать не буду. На мой взгляд, в Кирове таких людей не найдется. Все-таки это сложный процесс. Надо, к примеру, приобретать оборудование или создавать его. Другое дело, что по готовым технологиям сделать это несложно, когда знаешь, что у тебя на входе и что должно появиться на выходе. При определенных условиях машиностроительное предприятие такое оборудование сможет изготовить.

Впрочем, мы проект не убрали в стол. Идея до сих в стадии разработки, просто вялотекущей. Планируем вернуться, тем более недавно в новостях сообщили, что к 2030 году наши дороги на 30% должны строиться из вторсырья. Услышал и думаю: они только сейчас об этом говорят, а я всегда был уверен, что за такими технологиями будущее. Другой вопрос, что для этого нужна воля сверху. И компетенций очень не хватает, сейчас они все внизу.

БН: В другие регионы проекты передавали?

– Было дело. К примеру, совместно с ВятГУ мы разработали технологию для переработки полимерных отходов в фармацевтике. Это упаковки: есть бракованные, отсечения от упаковок. Для большинства фармацевтических предприятий такие отходы – большая головная боль: их надо где-то хранить, для работы с ними нужна определенная лицензия. Один мой друг, руководитель крупного фармацевтического предприятия, попросил: «Ты идейный, придумай, что с этим можно сделать». Придумал, отдал идею в ВятГУ, ребята доработали. В итоге технологию передали в Казань, сейчас по ней перерабатывают такие отходы.

БН: Не жалко?

– Наверное, жалко. Не столько трудов, а что не у нас. Но пусть лучше будет так, чем вообще никак. Чтобы построить подобную переработку в Кировской области, надо 3-10 млн рублей, в зависимости от объемов отходов. К сожалению, таких денег у меня нет.

БН: А сами предприятия, заинтересованные в минимизации затрат на работу с отходами, готовы вложиться?

– Для них это непрофильный актив. Мы предлагали, поддержки не нашли. Возьмем те же строительные организации. Объемы полимеров на стройках колоссальные. Если подсчитать по всем строительным организациям, это килотонны в год, и из них примерно 30% – полимеры. Мы их реально можем переработать в продукцию для строительства. До запуска цеха по переработке полимеров предлагали профинансировать проект некоторым строительным организациям города. Нам отвечали примерно так: проект у вас клевый, когда запуститесь – мы с вами обязательно посотрудничаем. Но вкладываться «до» неинтересно, для нас это непрофильный актив. При строительстве квартир знаем, сколько заработаем с квадратного метра. Для нас это бизнес, который дает прибыль, все остальное неинтересно. Неохотно у нас инвестируют в непрофильные проекты. Тяжел в Кирове народ на разгон. Долго запрягаем, а потом уже поздно.

БН: Какие-то элементы благоустройства из вторсырья делаете?

– Пока нет, но подходим к этой теме очень серьезно. Надеюсь, в ближайшем будущем запустим – в рамках создания Консорциума между городской администрацией и нашим предприятием. И эта продукция будет передана городу по цене себестоимости. Город выиграет во всех отношениях. Во-первых, расширится бизнес, а это дополнительные рабочие места со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во-вторых, решается проблема с отходами. В-третьих, на местном уровне создается продукция, которая используется при благоустройстве города. В-четвертых, она по цене себестоимости, что опять же снижает затраты на бюджет.
Опять же серьезно снижается нагрузка и на мое предприятие: будет постоянный сбыт, пусть и по цене себестоимости. Плюс – постоянный приход материала, а это замкнутая цепочка. Я как раз и борюсь за подход «замкнутой цепочки», чтобы не было такого, что ты что-то где-то взял и не знаешь, куда деть или знаешь, куда деть, но не знаешь, где взять.

В моем бизнесе наличие сырья – один из ключевых факторов. Если с ним проблема или оно дорогостоящее, бизнес несет большие риски. А мы работаем с материалами, которых в нашей области предостаточно. Просто их надо уметь изъять и переработать.

БН: Планируете выпускать полимер-песчаные изделия?

– Я бы сказал шире: планируем делать продукцию для благоустройства города из отходов этого же города. Тема полимер-песчаных изделий несколько изъезжена. Зачем изобретать то, что уже создано и повсеместно используется? Хотим создать новую продукцию на основе полимер-песчанки. Потому что просто полимер-песчаные изделия все делают, там всё просто: берется полиэтилен (а это высоколиквидное сырье), плавится вместе с песком, и делается продукт. Или полиэтилен: его помыл, спрессовал, передробил – и снова полиэтилен. Зачем перерабатывать то, что и так стоит хорошо? Мы хотим работать на низкосортных пластиках, которые в Кирове никто не перерабатывает. Эти же полистирольные, вспененные моменты и тому подобное.

БН: Как в целом выстраиваются отношения с чиновниками?

– Что касается предыдущих времен, то нужные компетенции мы не могли найти даже на уровне министерства экологии. Хотя, казалось бы, с кем если не с ними совместно работать, потому что сфера обращения с отходами в ведении министерства. Нам говорили: «Какая резина? Какие отходы? У нас с этим нет проблем». У всего города, значит, есть, а у них нет, поэтому тогда эту тему продвигать было очень сложно.

Сейчас ситуация меняется. Через ваше издание хочу поблагодарить Дмитрия Валерьевича (Осипова, главу администрации города. - ред). Он собрал вокруг себя команду, которой интересно то, чем мы занимаемся, и которая имеет компетенции на уровне руководящего звена. По крайней мере могут подсказать, в какую дверь зайти, какие вопросы задать и как попросить помощи. Не скажу, конечно, что делают что-то за нас, но понимание со стороны отдельных чиновников есть. Дмитрий Осипов был в декабре у нас на заседании Биотехнологического кластера. Вновь сказал, что такие проекты городу нужны и готов общаться на эту тему. Поэтому сейчас – да, проще общаться с чиновниками, хотя все мы понимаем, что обещать жениться и жениться – это разные вещи. Но, повторюсь, сейчас понимание появилось.

«Поэтому сейчас – да, проще общаться с чиновниками, хотя все мы понимаем, что обещать жениться и жениться – это разные вещи».

БН: Уже подкреплено конкретными действиями?

– У нас есть сумасшедший – в хорошем смысле этого слова – стратегический партнер – «Гордормостстрой», которым руководит Димитрий Владимирович Вохмянин. Очень компетентный и очень на своем месте. Мы с ним уже два года работаем. Димитрий самый первый меня услышал и поддержал. Сегодня в городе ведется сортировка уличного смета, который собирает ГДМС из парков, скверов, урн, остановок, всевозможных точек массового отдыха. Раньше ГДМС все это собирал и вывозил на полигон. Сегодня привозит к нам на предприятие. Мы сами все это сортируем, высортировываем некоторые позиции, которые в дальнейшем можем запустить в переработку. Что не можем – отправляем в контейнер и вывозим на полигоны. Менее чем за 4 месяца пос-ле запуска этого проекта объем уличного смета, который вывозится на полигоны, сократился на 50%! А это и снижение в два раза затрат бюджета на вывоз мусора, и мы как бизнес зарабатываем копеечку.

Теоретически можем увеличить объем «забора» уличного смета процентов до 80%, на практически не осилить: не хватает оборудования. Просто собирать и везти в другие города неликвидно, потому что это, к примеру, низкосортный пластик, и с учетом логистики съест всю маржинальность. Бессмысленно с точки зрения экономики. Однако социальный момент никто не отменял, поэтому мы продолжаем двигаться в этом направлении.

БН: Верно понимаю, что тема создания Консорциума, о котором вы упомянули, плавно перетекает из темы государственно-частного или муниципально-частного партнерства?

– Да, мы об этом начали говорить еще 5 лет назад с министерством экологии. Тогда, на мой взгляд, предложили схему, интересную области со всех сторон. Прошли кругов 18, в том числе ада, чтобы нам в конце концов в министерстве экономического развития сделали экспертизу проекта, после дали заключение: проект интересен и целесообразен на территории Кировской области. А в министерстве экологии на это заключение написали свою резолюцию: для них это неактуально. Поняли, что дальше двигаться бесполезно и решили пока сделать стоп по области. Пошли в город, выходили тогда еще на Шульгина (Илью, бывшего главу администрации, – ред.). Нам сказали: какие хорошие проекты, готовы помогать, но воз и ныне оставался там, пока не пришел Осипов. Он начал перетасовывать команду вокруг себя, поставил людей, с которыми можно общаться. В частности, Фролова (Всеволода, замглавы администрации, - ред) и Зотина (Сергея, замглавы администрации, - ред), у которых есть понимание, о чем говорю. Они реально понимают выгоду от такого сотрудничества и для города, и для бюджета, и для бизнеса, хотя и развитие бизнеса в этом случае важно как раз для города: как минимум, это новые рабочие места.

БН: А для бизнеса?

– Для бизнеса... Как минимум определенная гарантия в получении финансирования. Есть спектр позиций, которыми сегодня занимается наша фирма. Мы научились работать с деревом, пенопластами, утеплителем, есть понимание по стеклу, но для запуска процесса, который мне хочется, нужны серьезные инвестиции. Ходили просили в банки – никто не дал, потому что банки считают наш бизнес, которому около 3-х лет, стартапом, а стартапы они финансировать не хотят. Для получения кредита в 3-5 млн рублей необходимо серьезное залоговое обеспечение, его у нас пока тоже нет. Нам говорят: мы готовы помогать, но компаниям с миллионными счетами, оборотами, серьезным оборудованием и техникой. Пока вы малыши – не готовы. У нас вся помощь бизнесу строится на этом: если ты хороший человек и миллионер, мы тебе поможем и дадим денег. Ну или из необходимых 100 млн дадим 5 млн. Если ты просто хороший человек, тогда сиди дома без нашей поддержки.

«У нас вся помощь бизнесу строится на этом: если ты хороший человек и миллионер, мы тебе поможем и дадим денег. Если ты просто хороший человек, тогда сиди дома без нашей поддержки».

Есть понимание в центре «Мой бизнес», но опять же мы не относимся к стартапам, которые они могут профинансировать. И если и дадут 100,200,300 тысяч, нам эти деньги не помогут.

Финансовым организациям нужны гарантии. Гарантии от моих компаньонов получить сложно, потому что каждый цепляется за свой бизнес и ручаться своим бизнесом за чужой сегодня никто не будет, потому что сегодня брат за брата уже боится ручаться. Поэтому мы и начали говорить о ГЧП и МЧП. Это понятная схема взаимодействия бизнеса и власти, в которой разрабатывается бизнес-план, бизнес-проект, технико-экономическое обоснование – все ясно и понятно. Понятно, что проект пойдет и город в нем заинтересован, поэтому дает гарантию перед банком. Может гарантировать, к примеру, земельным участком или помещением, которое передает бизнесу для производства.

Как раз Осипов с командой прошли обучение в Сколково, где говорили про МЧП, что это круто и за этим будущее. По факту город решает свои проблемы руками бизнеса: ты ничего не делаешь, ни за что не отвечаешь, ни копейки не вложил – тебе все сделали и построили. Приехали они из Сколково и сказали: нам все нравится. Обидно немного, что мы столько лет про это говорим, за 7 лет такие масштабы можно было сделать! Ну ладно, сегодня так сегодня.

БН: Почему тогда МЧП до сих пор не появилось?

– Понимание ГЧП и МЧП есть, это хорошо, однако наша сфера законопроектов и законоположений далека от идеала. Допустим, чтобы создать МЧП, необходимы серьезные изменения в уставе города или области, всевозможные поправки в законы. Это достаточно серьезная бюрократическая машина, которая должна запуститься. Сделать это можно наверняка только по влиянию сверху, а там товарищам и так хорошо.
Мы поняли, что в рамках МЧП или ГЧП эти проекты сегодня не реализовать, соглашение с нами город никакие заключить не может – это же сразу коррупционная составляющая, нужны торги, плюс депутатское голосование, а там одни бизнесмены и каждый потянет одеяло на себя... Предложили работать по такой же схеме, как МЧП, только убрать эту аббревиатуру – создать некий Консорциум, объединение, с участием подконтрольного городу предприятия ГДМС (поскольку мы с ним сотрудничаем), бизнеса и Биотехнологического кластера. Курировать будет и город (ГДМС – на 99,9% городское предприятие, хотя и коммерческая организация, как и мы) и кластер. Понимание есть, желание есть и со стороны чиновников, и со стороны ГДМС. Сейчас ищем точки соприкосновения, некие компромиссы, чтобы было с одной стороны не обидно ни тому, ни другому участнику, с другой – выгодно обоим. Как говорит Валерий Николаевич, это процесс принятия сложных решений. Но мы его прошли, решение принято, сейчас идет добрый процесс конфликта интересов – дошлифовываются детали.

«По факту в рамках МЧП город решает свои проблемы руками бизнеса: ты ничего не делаешь, ни за что не отвечаешь, ни копейки не вложил – тебе все сделали и построили».

БН: Вы где сотрудников искали? Выращивали или находили готовых, в том числе экспертов?

– Экспертов в области отходов и их переработки у нас в регионе практически нет. Есть в университете, но они единичные: один отвечает за полимеры, второй знает всё по резине, третий расскажет про нефть. Я учился сам, потом обучал сотрудников. Сначала взял одного помощника, затем двух сортировщиков, потом купили пресс, позднее – дробилку, сами ее собирали... Так и развивались. Своими руками начинали практически всё. Или знакомых инженеров, работников машиностроительных предприятий подключали: «Помогите! Хотим вот это и это. – Это же сложно. – Да, сложно, но помогите». И нам помогали, в том числе участники нашего кластера. И помогали по цене себестоимости, такое в целом принято в кластере. Я вам сегодня помог по цене себестоимости, а ты мне завтра поможешь по цене себестоимости. Или просто поможешь за «спасибо», потому что понимаешь: завтра тебе может понадобиться помощь, которую не оценить никакими деньгами. В кластере это плечо, взаимопомощь и обратная связь очень хорошо чувствуются. Не надо помощи на коленях просить, здесь человеческие отношения. И бизнес человеческий.

БН: С биофармацевтическим кластером вы каким-то образом конкурируете?

– Нет, какие мы конкуренты... Хорошо знаю Толстоброва Сергея Сергеевича, который относится к руководству кластера. Мы там тоже всегда находим взаимопонимание и необходимые нам компетенции. Нет, мы явно не конкуренты, да и занимаемся разными проектами. Мы как раз можем помочь предприятиям того кластера решить некоторые их задачи, потому что в него входят и промышленные, и фармацевтические компании. Причем без всяких условий. Бывает досадно, когда делаешь добро человеку, а он потом поворачивается к тебе спиной. Тогда досадно, а в этом случае помочь не жалко. Я обладаю неким пакетом знаний и компетенций. Да, он мне достался не просто так и далеко не за бесплатно, тем не менее мне не жалко – пожалуйста, пользуйтесь, подскажу, где смогу.

БН: Чем еще власть может помочь такому бизнесу, как ваш?

– Уточню: не только нам, но и городу в первую очередь. Сегодня в Кировской области возобновился рост строительства, соответственно, объемов строительных отходов. Мы забираем примерно 30% о общего числа таких отходов у компаний, с которыми сотрудничаем. Готовы увеличить этот объем до 65-70%, но нужна, повторюсь, определенная финансовая поддержка. Очень помогли бы, допустим, специальные программы для таких проектов – на региональном, а не на федеральном уровне, потому что участие в таких федеральных программах – это большая лотерея: далеко не факт, что пройдешь, а если не пройдешь, то даже не объяснят, почему. Это что касается власти.

Плюс все-таки отработать механизмы ГЧП или МЧП, при которых схемы понятны и ясны, тогда банки в очередь встанут, чтобы профинансировать такие проекты. Мы общались с руководителем одного из банков, он прямо сказал: «Если будет МЧП или ГЧП, то дадим 600 млн на строительство завода в чистом поле». В плане инвестиций мы готовы к любому диалогу.

БН: А без внешних инвестиций справитесь?

– Реально – да. Пусть не сегодня, а через неделю, но справимся в любом случае. Найдем, заработаем деньги, откроем следующее предприятие – не в этом году, а позднее. Вот только от этого в первую очередь проиграет социальная составляющая. Поэтому от финансовой помощи в любом ее проявлении не откажемся и в этом плане готовы идти на всевозможные компромиссы.

Вообще деньги на сегодняшний день в бизнесе по отходам имеют некую третичную роль, хотя многие и говорят, что для строительства предприятия нужны миллионы. Я начал строить производство, когда у меня в кармане было всего 15 тысяч рублей. Сначала взяли один цех, потом еще, еще и еще, и на сегодня производственная площадка занимает порядка 3 тысяч кв. метров. Поэтому неправильно говорить, что бизнес вторсырья завязан на деньгах. Деньги не перерабытывают полимеры, деньги не создают продукцию, деньги не создают идеи и не сидят сутками над их проработкой. Это все делают люди. Это тоже человеческий бизнес.