Учеба. Вятка

Так называется одна из глав книги «Моя жизнь» Валериана Николаевича Шкляева. Шкляев, уроженец Белой Холуницы, трудился над книгой больше 10 лет и оставил любопытным потомкам занимательные картинки из жизни Вятки. Итак, снова в школу? В школу рубежа XIX и XX веков.

 

Школа не для всех

«Осенью 1899 года мне исполнилось 10 лет. По традициям того времени надо было думать о моем учении. Собственно говоря, как я писал, нас учили дома, и учили не хуже, если не лучше, чем в младших классах тогдашних школ и училищ. Но учения дома, как бы хорошо они не проводились, были неофициальными, недостаточными и никаких прав не давали. Это ясно.

В те годы школ и училищ было мало, и они могли охватить только меньшинство детей. Да и принимали туда детей с разбором. И этот отбор выражался, прежде всего, в материальных условиях, школы были далеки от дома, детей надо было содержать отдельно от семьи, за учение платить и т. п. Ясно, далеко не всем, вернее, ничтожному меньшинству семей было под силу обучать своих детей в школах. Многие дети оставались без всякой учебы.

 

Сеть начальных школ была редкая и рассчитанная на обучение не всех детей района действия школ, какой-то их части, непременно какой-то части, но, ни в коем случае (сохрани боже!) не всех...

Средние школы до революции были очень немногочисленны. В Вятской губернии было одиннадцать уездов. И в каждом уезде (а это в три-четыре раза больше современных сельских районов) было не больше одной-двух средних школ...

На всю губернию была только одна мужская гимназия – в Вятке. И только к концу моего пребывания в гимназии была открыта вторая мужская гимназия в Вятке. Больше было реальных мужских училищ. На 11 уездов было (точно не помню) не больше 5–6. Реальные училища отличались от мужских гимназий, во-первых, более кратким периодом обучения – 7 лет вместо 8, хотя имели обычно приготовительный класс, чего не было в гимназии. Во-вторых, реальные училища отличались программой – было больше в них математики, не было древних языков, не изучалась древняя история.

 

Гимназии, особенно мужские, считались как бы привилегированными учебными заведениями... К тому же выпускники мужских гимназий имели больше прав и возможностей в отношении дальнейшего высшего образования. Окончивших гимназию принимали без экзаменов в университеты, которых в царской России было только одиннадцать, только в немногих крупнейших городах...

Окончившие реальное училище для поступления в университеты должны были держать экзамены по древнегреческому или латинскому языку, который они в училище не проходили. Ясно, что это было тоже искусственно созданное препятствие к получению высшего образования. Ко всему этому надо добавить, что обучение было везде платное, а о стипендиях учащихся и думать нельзя было – их не было нигде.

… К концу XIX века в Вятке были мужская и женская гимназии, мужское реальное училище, мужские духовные семинарии с духовным училищем, женское епархиальное училище и несколько начальных школ. Вот и всё”.

 

100-летнее училище

«К лету 1899 года было решено, что в августе поедут в Вятку учиться сестры Оля, Люба и я, и что с нами в Вятке будет жить мама. В Холунице останутся с папой малолетние Юля и Петя. Старшие учились или начинали работать... Было решено, что Люба поступит в гимназию, Оля – в епархиальное училище, а я – в духовное училище, в приготовительный класс.

...Большинство учащихся гимназии и училищ в Вятке были приезжие из уездов. Кое-где были для них общежития в мужской и женской гимназиях, в епархиальном училище, в семинарии, в духовном училище. Но общежития вмещали меньшинство учащихся, подавляющее большинство жило «на хлебах» у домохозяек, отдававших учащимся углы и комнаты и кормивших их за приличную плату, конечно... Брали они за квартиру и стол по 25–50 рублей и больше с человека в месяц.

 

Было решено, что мама снимет для нас квартиру в Вятке с минимально необходимой обстановкой. В те времена многие домовладельцы сдавали внаем свободную жилплощадь...

Духовное училище, где я учился, помещалось на Верхней площади (площади Революции), в каменном доме, во дворе которого нынче стоит телевизионная башня. Дом был старинной постройки. Само училище было, кажется, самой старой школой в Вятке, уже тогда ему было больше 100 лет. Учащиеся были сыновьями попов, дьяконов, псаломщиков, большинство из сел и деревень разных уездов. Большинство жило тут же, в общежитии. Городских, из Вятки, учеников было очень мало.

 

… В духовном училище я учился один год. Сказать «учился» – это не вполне точно, я знал уже гораздо больше, чем проходили в приготовительном классе. Я только отбывал учебу – ходил в класс, отвечал на уроках, писал под диктовку, даже пел молитвы на уроках пения, но ничему новому за год не научился. Но все же положительным результатом такой учебы было усвоение школьных порядков, что было все же ново для меня.

… Из училища шли нередко группой из 2–3 учеников. Улицы были не мощеные, тротуары были деревянные, не везде и часто с дырами, осенью и весной ходить было трудно. Не то, что зимой – иди, где хочешь, дорога обычно хорошо укатана. Иногда мы находили особые забавы на улицах. Помню, однажды я решил зимой с Верхней площади до квартиры Ермолиных (это километра полтора) докатить, ударяя ногой, замерзший круглым комок конского навоза. И добился этого».

 

Дикие люди

«В нашем приготовительном классе было 20–25 человек учеников. Учитель был один по всем предметам – Владимир Николаевич Кибардин. Это был бородатый брюнет средних лет, в очках, очень добродушный. Никакого зла мы от него не видели. Занятия он вел как-то легко, без всякого напряжения...

Среди учеников попадались интересные фигуры – настоящие дикие люди, видимо, из глухих мест, сыновья, может быть, церковных причетников – была такая фигура в мире церковников. Были эти люди почти без всякого образования, совершенно подчас дикие, видевшие в своей профессии только источник доходов, поборов с темных людей. Под стать им были и их сыновья – ученики, всегда плохо одетые, полуголодные, они постоянно выпрашивали у товарищей кусок хлеба. В большую перемену, между уроками, жившие в общежитии ученики уходили завтракать, приходили обратно в класс с ломтями хлеба с кашей и другими остатками от завтрака. Носили ученики куртки и брюки на выпуск из материала, называвшегося «чертовой кожей» – темно-серого, думаю, бумажного сукна низшего сорта. У некоторых штаны доходили только немного ниже колен, дальше шли порыжелые голенища сапог. Пальто были простые, черные, без всяких признаков какой-либо формы, фуражки черные без всяких кантов и знаков. Я как-то не дружил с учениками, виделся с ними на уроках, приходил к началу уроков, уходил домой тотчас же после их окончания. Обычно было четыре урока в день. Ближе был только к Кириллу Бехтереву, сыну вятского священника, жившего в одной минуте ходьбы от нашей квартиры у Ермолиных. Больше никого из учеников не помню.

 

Год учебы в духовном училище промелькнул быстро. Признаться, мне было досадно, что я не ношу форменного пальто и форменной фуражки, как брат Сережа и другие реалисты и гимназисты. И вот я стал поговаривать о том, чтобы меня перевели в гимназию. Мама была не против».

Продолжение следует...

 

Подготовила Мария Петухова

petuhova.mv@gmail.com

По материалам А. А. Маркова, herzenlib.ru