Вячеслав Ягдаров

Прошло совсем немного времени с того момента, как Россия приняла санкции в пользу своих аграриев, но они этого еще не почувствовали. Так, Вячеслав Ягдаров, директор племзавода «Соколовка», говорит, что в сказки он не верит и что надо сильно постараться, чтобы увеличить объем агропродукции. «Бизнес Новости» встретились с ним как раз после инаугурации губернатора. Для Ягдарова она уже далеко не первая, но сейчас он верит, что региональная власть на его стороне.

 

Государство – светофор

 

Вячеслав Николаевич, как прошла инаугурация? Какие надежды возлагаете на губернатора?

– Это была не первая мной увиденная инаугурация. Но в отличие от других она не такая помпезная. Так и должно быть. Человек должен впечатлять людей действиями, а не словами. Когда Никита Юрьевич выступал перед нами пять лет назад, он говорил, что сельское хозяйство — это бизнес. Но за это время его мнение изменилось. Он понял, что село - это определенный стиль жизни, мышление, традиции и этот комплекс не может существовать без государственной поддержки. И США, и Европа, и Китай, и Япония поддерживают свое село, потому что понимают, что с богом спорить тяжело. Дал бог три дождя — при урожае живем, а не дал — аграрий остается со своим хозяйством один на один. И все застраховать невозможно. Тем более сейчас, когда идет становление общества по всем направлениям. Мы все сломать - сломали, а построить - еще не построили. Ведь город будет стоять в тупике, если не будут работать светофоры. Государство и должно выполнять роль этого светофора: правила и сегодня, и завтра, и послезавтра должны быть одинаковыми независимо от прихода каких-либо властей. Независимо от того, любят они село или нет. Как, например, «Билль о правах» в Америке был принят 200 лет назад, так он и не изменился. А туда, где переходят с одной крайности на другую, деньги не идут: деньги любят, чтобы вода была прозрачной и чтобы бизнес знал, что через какое-то время он получит прибыль. Государство должно разработать эти правила.

 

В ту пятилетку, которая прошла, вы ощущали большую поддержку, чем раньше?

– Да. В 1,5 раза увеличилась помощь селу. И в этом году, думаю, правительство еще изыщет дополнительные средства. Уже найдены 150 млн рублей, и мы будем надеяться, что удастся получить еще 150 миллионов. Так мы почти доходим до уровня прошлого года. А на каждый привлеченный рубль с областного бюджета почти по рублю прибавляют федералы. Это дополнительные инвестиции в сельское хозяйство.

 

Но есть аграрии, которые считают, что этих сумм для поддержки села совершенно недостаточно.

– А вы покажите мне того человека, который скажет, что денег много. Вот как происходит с маленьким ребенком? Когда он плачет, вы же находитесь в постоянном напряжении: думаете, как и чем его обеспечить, что ему надо, потому что это ваша кровинка. Так же и здесь: если мы не будем говорить, что нам нужны деньги, все будут думать, что мы в них не нуждаемся. А когда происходит техническое переоборудование, наши аппетиты еще больше увеличиваются. Нам вот сказали, что в связи с вступлением в ВТО будет погектарная поддержка, которая покроет все издержки. Но когда эта цифра появилась, оказалось, что она меньше, чем все существовавшие до этого виды поддержки. То есть нас обманули. Она должна была хотя бы быть не меньше. Как же мы будем молчать об этом. Мы же не собираемся покупать для себя личный самолет. Мы просим для производства, за которым стоят обычные люди, нуждающиеся в зарплате. Они тоже хотят и хорошо жить, и иметь и достаток, и комфорт. Если человек получал десять рублей, а стал получать сто, ему же лучше будет: будет богатеть не только он, но и государство.

За пять лет Никита Белых понял, что сельское хозяйство – это тот локомотив, который вытаскивает Кировскую область и в какой-то степени даже больше, чем лесной комплекс, процент бюджетных поступлений от которого упал с 24 до 6. Мы же стабильно приносим 18%. Понятно, что горько смотреть на те поля, которые зарастают березами. И это в наш век: когда мы и в космос летаем, и глубоко под землю опускаемся, и ракеты создаем. Мы же убиваем корни – село всегда было подпиткой для России-матушки. Город никогда не станет носителем традиций. Город – это котел, который переваривает всех и делает бульон.

Рабовладельческий строй

 

Как сегодня колхозы переживают введение санкций? Уже началось развитие, о котором говорят чиновники?

– Я родился в социалистическое время, но в сказки не верю. Я реалист, прагматик. Но и не пессимист. С санкциями мы живем уже второй месяц. Однако реально ничего не изменилось. Зайдите в любой супермаркет — федеральные сети как не хотели брать нашу продукцию, так и не берут. Им проще продавать «долгоиграющие» товары. И они не кончаются. Посмотрите, Белоруссия увеличила ввоз своей молочной продукции в Россию в 1,5 раза. У нее же нет столько молока. Дело в том, что она покупает сырье в Прибалтике, Польше, Украине по дешевой цене и везет к нам уже дороже. И чью экономику мы в этом случае поддерживаем? Если мы хотели поддержать своего производителя, то не так надо было это делать. А сегодня выясняется, что и Белоруссия, и Казахстан будут обогащаться за счет того, что в России ввели санкции. То, что надо было Западу показать, что мы не лыком шиты и имеем свою национальную гордость, мы сделали. Но теперь надо поднимать свою экономику. А пока от ввода санкций «выигрывают» только оборонные предприятия. Да, начнется развитие своего машиностроения. Но это не значит, что предприятие выпустит нужную продукцию сразу же, на следующий день после того, как к нему придут деньги. Мало завод построить, надо найти квалифицированные кадры, которые бы там работали. Даже на Украине есть научно-технический потенциал. Мы тоже это можем сделать, но нам нужно пройти долгий путь, а не так, что шашкой ахнули и все исполнилось, как по-щучьему велению. Почему наши банки любят торговлю? Потому что там быстро происходит процесс оборачиваемости рубля. Почему не любят сельское хозяйство? Тут рубль оборачивается один раз в год. Мы надеемся, что сейчас и для нас появятся более надежные правила игры. Вот мы занимаем сегодня первое место в ПФО по урожайности. Но это для нас горе. Куда мы с зерном пойдем: цена по сравнению с прошлым годом упала в 2-3 раза. Смысла его продавать нет. Государство в этом вопросе могло бы выступить в роли регулятора — скупить лишнее зерно, а потом, при нехватке, выбросить его на рынок. И селянам бы не пришлось стоять с протянутой рукой.

 

А вы верите в то, что государство действительно обратит на вас серьезное внимание?

– Какой идиот пустит кого-то чужого на свой рынок? Ведь та война, которая сейчас идет, идет за рынки сбыта. А рынки все заняты. Они всегда были заняты — значит надо у кого-то отнять. Но если просто отнимешь, то тебя фашистом сделают. Поэтому надо так отнять, чтобы ты был национальным героем. Правительство любой страны поддерживает свой бизнес, и Россия сегодня тоже начинает играть по этим правилам. Когда мы были закрыты от всего мира, нас свой локальный котел устраивал: нас изредка пускали за железный занавес и нам этого рынка хватало, мы нормально развивались. Но сегодня мы хотим быть как все, а нам говорят: «Мы вас не ждали». Поэтому надо тоже доказывать право на свое присутствие.

 

Если бы действительно перестали поставляться продукты из-за границы, наша страна смогла бы сама себя прокормить?

– Кировская область, да. Мы - самодостаточный регион и очень большой процент нашего сырья вывозится за пределы. Мы с трудом завоевываем рынки Коми, Архангельской области, в Тюмень лезем. Нас там не ждут, но мы стараемся. Однако, например, по говядине мы вряд ли сможем обеспечить свой регион. Не могу сказать этого и по свинине. Кто-то же придумал африканскую чуму. Это хороший способ борьбы на рынке. Большие мясоперерабатывающие комплексы увидели угрозу в маленьких фермерах и просто их «уничтожили». Однажды, где-то в 70-х годах в Одесской области вспыхнула африканская чума, и ее там ликвидировали в течение полугода. Окружили регион тройным постом внутренних войск и ничего оттуда не вывозили. А эта новая чума шла к нам годами. При том, что мы имеем две государственные ветеринарные службы и еще такие же на региональном уровне. При таких-то мощностях мы не могли остановить чуму? Не поверю: это либо глупость человеческая, либо вредительство. Сколько мы выполнили мероприятий по этой чуме: меня пять раз наказывали. Я их спрашиваю: «Вам легче стало от того, что вы меня наказали». А они отвечают: «Да, мы за каждую такую галочку имеем свой процент». Вот и получается, что пока без их (импортной) свинины мы не можем прожить. Мы вернулись к тому, что наш рынок непредсказуем: государство на нем не играет. Оно просто наблюдает. А должно строить нормальную регулирующую рыночную экономику. Но мы не делаем этого. Почему? Ответ очень простой: кому-то этого очень не надо, кто-то просто хочет быть очень богатым человеком. И он имеет свое при любых властях. Но мы не должны этого допускать. Сегодня мы дожили до того, что у нас в Зуевке два «Магнита» и две «Пятерочки». Так скоро мы будем уже по два магазина на жителя иметь. Я могу с уверенностью сказать, что если бы торговля платила столько налогов, сколько платим мы, она бы завтра же наполовину умерла. Значит, там черный нал, скрытые обороты и т.д. И кому-то очень сильному и большому это выгодно.

 

Я так понимаю, что в нашем регионе свиноводство постепенно сходит на «нет»?

– Крупные игроки умело балансируют. Например, «Дороничи». Как только освобождается ниша, они сразу же занимают ее. «Абсолют-агро», думаю, скоро выберется из своих проблем и тоже продолжит развиваться. ВТО уничтожило частный сектор. Как говорил Сталин: «Нет человека, нет проблем». Вот по такому принципу этот сектор и уничтожался. Мы так можем и поля все вытоптать, и деревьями их засадить — чтобы не было никаких вредителей. Но это неправильно и нечестно. В колхозах тоже осталось мало свиней: как можно их держать, когда вас постоянно штрафуют. У нас почти в каждом хозяйстве было до тысячи голов. Сегодня почти никого не осталось. Все проверяющие говорят одну и ту же фразу: «Мне плевать на твой колхоз». Ко мне однажды пришел даже рыбнадзор. Он вот что сказал: ферма есть, органику трактором на телеге возишь, с нее бежит, падает на дорогу, с дождем это уходит в канаву, из канавы в речку, а из нее — в Каспийское море. Получается, что из-за Ягдарова нет стерляди в Каспии. Логика-то вроде верная, но абсурдная. Штраф мне выписали, но через суд мы его опротестовали. Так и большинство проверяющих федеральных структур видит свою роль в пополнении казны. Само государство придумало такую систему и такую мотивацию для работающих в ней. Разве это правильно? Нужно помогать бизнесу, и тогда казна будет пополняться другим путем, быстрее и больше.

 

Когда через год санкции перестанут действовать, в нашем сельском хозяйстве ничего не изменится?

– Мы за этот год должны очень четко понять, чего мы хотим. Мы должны за полгода, за месяц разработать правила игры. Это надо делать срочно и не отступать от этой программы никогда. Мы должны шаг за шагом ей следовать. Через год санкции перестанут действовать, но где гарантии, что во внешней политике нашей страны опять что-нибудь не случится, и нам не скажут: «Вы снова провинились». И мы опять будем говорить, говорить, и ничего не делать? Нам нужны такие правила, чтобы никому не нужно было воровать. Мы должны сделать так, чтобы деньги, заработанные в нашей стране, стыдно было вывозить за рубеж, и чтобы их было престижно вкладывать в свою реальную экономику. Если у нас не будет запретов, все будут ездить на красный свет.

 

Какие именно правила нужно установить?

– Что нам сейчас нужно: длинные кредиты, их проработанная возвратность, субсидии для техники. Есть три верных способа избавиться от денег. Самый приятный и первый — это девушки. Второй — азартные игры. И третий — самый верный — сельское хозяйство. Это сказал не я, а французский философ Жан Жак Руссо. Но в России сейчас, если у вас много денег, вы их похороните в сельском хозяйстве и не факт, что вернете обратно. Государство должно брать этот риск на себя. На Западе понимают, что они должны содержать тех, кто живет в деревне. При этом они не считают это какой-то повинностью. Однажды моему другу знакомый из Европы рассказал, как в один из дней по всей Германии стоит запах навоза. И никто не жалуется на это — все понимают, что этот запах в том числе всех кормит. То же, что происходит у нас, это просто трагедия. Самое плохое ругательное слово в наше время в городе, знаете, какое было? Колхозник. Разве это правильно: мы и так обесценили труд людей, которые работают на селе? При этом мы хотим, чтобы они еще и кормили нас. Тогда мы должны давать им преференции или деньги. А то получается то, что было при Сталине: в колхозе люди работали за трудодни, а в городе — за деньги. Это же рабовладельческий строй.

 

Я так понимаю, государство сейчас зажимает и переработчиков, пытаясь регулировать цены на рынке.

– Да, переработчикам не дают поднять цены в магазинах. При этом растут цены на бензин, на электроэнергию, но никто не возмущается. А это же составляющая нашей себестоимости. Если раньше энергетическая составляющая была равна 1%, то сейчас эта цифра выросла до 12%. Почему этот рост не ограничивают? Потому что эта курица несет золотые яйца. Никогда не любил реформаторов. Нельзя, я считаю, проводить эксперимент на всей стране. Возьми, например, колхоз и тренируйся на нем. А реформаторы все изменили и сказали, что нас прокормит Запад. Разве никто не знал, что так будет, разве никто не предполагал, что американцы нас кинут, что борьба за национальные богатства никогда не прекратится? Все было известно. Но был друг Билл, и мы все хлопали в ладоши. Да нет в мире друзей. И скоро те, которые затеяли войну на Украине, придут к нам. Никакая стена не поможет.

В одних руках

 

Планируется ли на вашем предприятии увеличение производства в связи с ограничениями на импорт продуктов?

– Сейчас мы имеем 1060 голов дойного стада, 6,5 тыс. свиней и в перспективе за 2-3 года мы планируем довести количество коров до 1500, а свиней до 8 тысяч. Но это не связано с санкциями. Главное, что у нас есть, - это переработка. Хотя, конечно, как любое производство, она тоже требует вложения денег. С меня три раза деньги «сдирают»: когда я забил животное, приезжают и проверяют, когда беру мясо из холодильника после заморозки, снова ставят штампик, и когда готовый продукт идет в магазин, снова выписываются сопроводительные документы и берутся деньги. Скажите, что это за государство, которое сдирает со своих подчиненных три шкуры? Что, первое клеймо не доверяет второму?

Мы выпускаем около 40-50 наименований мясной продукции, полуфабрикатов. Также у нас есть своя пекарня. Есть даже мельница жерновая – уже 20 лет она обеспечивает нас мукой. И хлеб этот хлебом пахнет. Есть еще молочная переработка. Мы пастеризуем молоко и продаем в своих магазинах – 18 рублей за литр. Прибыль за полгода у нас была порядка 63 млн рублей. Показатели неплохие, но эти деньги постоянно находятся в обороте.

 

Но невыгодно же сегодня производить качественный продукт на продажу?

– Когда поле, переработка и прилавок в одних руках, выгодно - идет перераспределение прибыли. Торговля делает 28% прибыли минимум по всей стране. При том, что во всем мире эта цифра равна 5-6%. Переработка приносит свои 18%. И 2%, а иногда и минус имеет ферма. Но когда все сложишь, то «средняя температура» получается выгодной. Мы живем в такой стране, что сегодня выгодно все держать в одних руках. Исходя из логики, так быть не должно. Ведь давно уже весь мир пришел к выводу, что одни должны делать одно, а другие - другое. И в итоге должен получаться готовый продукт. А почему мы так не можем? Потому что у нашего человека появилась жадность. Вот сегодня километр дороги стоит миллиард рублей. А завтра он будет стоить десять? А послезавтра сто? И мы по всей стране построим всего лишь один километр дороги? И где здесь роль государства? У нас же олигархи покупают самые дорогие пентхаусы в Лондоне. Я даже не представляю, сколько у них денег за границей. За это они сейчас Путина и ненавидят. Я понимаю, если бы они, как Билл Гейтс, заработали собственным умом. Но это же не так. Я читал, что история каждой страны должна пройти бандитский период: накопление капитала идет таким путем. У нас же до сих пор этот период продолжается: одни отбирают у других.

 

Вячеслав Николаевич, вы руководите колхозом уже 18 лет. Не надоело бороться за выживание?

Я закончил институт: первого июля у нас был выпускной. Второго вечером я был дома. И уже утром на следующий день я услышал, как председатель колхоза разговаривает с моим отцом: «Уборочная идет, пусть идет сегодня же на работу». Я и пошел. А сейчас заканчивают институт и только через полгода начинают искать работу. Отдыхают, видите ли, после учебы. Сначала меня поставили заведующим машинным двором, потом заведующим гаражом. Затем, после армии я пошел работать в колхоз «Россия» Кикнурского района. Сегодня на его полях уже растут березы. Потом меня пригласили главным инженером в Зуевский район. У меня были здоровые амбиции, поэтому я согласился. У нас все в выпуске в то время мечтали быть главными инженерами. Первые два года я работал практически сутками. Мне было важно выполнить порученное дело качественно. Когда отработал пять лет, у меня в районе уже появилось имя. Тогда меня пригласил к себе Алексей Котлячков в госплемзавод «Соколовку», где было четыре инженера с высшим образованием. Он хотел, чтобы там работал именно я. К тому же нам дали там благоустроенную квартиру, и оклад был в два раза выше. Когда я получил 380 рублей и моя супруга получила 160, мы не знали, куда девать деньги. У меня было все. Но я, конечно, вкалывал. Потом пошла перестройка, бардак, приходилось работать в 2-3 раза больше. Алексея Алексеевича избрали главой района, а меня примерно через 2-3 месяца после этого выбрали директором совхоза. Это случилось в 1996 году. Я нисколько об этом не жалею. Все эти годы было интересно работать. Все это время идет интересная игра: кто кого – или государство нас до конца похоронит, или мы встанем.

 

Беседовала Елена Окатьева

lena.okatieva@yandex.ru

 

Досье

Вячеслав Николаевич Ягдаров, директор СПК племзавода «Соколовка».

Дата и место рождения: 21 июля 1960 года, д. Пижанчурга Кикнурского района Кировской области.

Образование: Кировский сельскохозяйственный институт, инженер-механик (1982 г.), аспирантура ВНИИСХ.

Карьера:

1982 - 1982 гг. - колхоз «Россия» Кикнурского р-на, заведующий гаражом;

1982 - 1984 гг. - служба в армии;

1984 - 1985 гг. - заведующий мастерскими в колхозе «Россия» Кикнурского р-на;

1985 - 1990 гг. - главный инженер колхоза «Родина» Зуевского р-на; 

1990 - 1996 гг. - главный инженер СПК племзавод «Соколовка»; с 1996 г. по настоящее время - директор СПК племзавод «Соколовка».

Хобби: хоккей, коньки.

Любимая музыка: лирическая музыка 50-х годов: «Подмосковные вечера», например.

Любимая литература: Михаил Шолохов, Лев Толстой, Алексей Толстой.

Любимая кухня: Солянка, уха, другие супы.

Секрет успеха: трудолюбие и упорство.