Куриные ликвидаторы
Первый «звоночек» в «Аль-Пари» прозвенел: закрылась одна из птицефабрик холдинга - нолинская. Причем процесс ее гибели начался, оказывается, сразу, как только из государственных рук она перешла в руки холдинга «Аль-Пари», утверждают ее бывшие работники. Часть из них еще не получила зарплаты, другая часть – не знает теперь, где работать. В целом поселке, где находилась птицефабрика, остались только дома и люди. 7 ноября в Нолинске состоится митинг против закрытия фабрики. Можно ли еще что-то спасти, «БН» выясняли прямо на месте.
Предпринимательская жадность
Нолинская птицефабрика находится не в самом городе, а в десяти километрах от него - в специально построенном некогда для работников этого предприятия поселке с аналогичным названием Птицефабрика. Он представляет собой несколько улиц из 3-5-этажных панельных домов, недавно газифицирован, проживает там сейчас примерно 300-400 человек. Столько же в былые времена и работало на фабрике. Сегодня несколько человек ждут меня – журналиста «БН» - на улице возле продуктового магазина – единственного общественного заведения, оставшегося в поселке. Их последними сократили с фабрики еще 30 августа, но до сих пор не выплатили зарплаты за летние месяцы. Они уже обращались и в прокуратуру, и к судебным приставам, теперь еще и в прессу. Возле людей крутилась и жалобно мяукающая кошка, будто тоже оплакивающая погибшее предприятие. О нашем разговоре чуть позже. Сначала небольшое предисловие – о тех, кто в ответе за Нолинскую птицефабрику.
Нолинская птицефабрика входит в холдинг «Аль-Пари» вместе с Зуевской и Яранской. Все они специализировались на производстве яйца, а объединены под крылом одного начальника – Игоря Загоскина, гендиректора холдинга – были в 1993 году. В середине этого лета агрохолдинг заявил о своем предбанкротном состоянии: он накопил 30 млн рублей долга по налогам и 1 млрд рублей – по кредитам. Загоскин в июле на комитете Заксобрания честно признался депутатам: «Это наша вина, нас привела к этому рискованная инвестиционная политика, неумение прогнозировать сложности, в том числе и кризис 2008 года, и изменение системы субсидирования. Это наша предпринимательская жадность». Привести эта жадность, кстати, может, к ликвидации примерно 1000 рабочих мест и потере областным бюджетом 100 млн рублей налогов ежегодно.
Пока же Загоскин с низко опущенной головой признавал себя виновным, одна из фабрик его холдинга уже по сути разлеталась на куски: поля зарастали борщевиком, люди сокращались, материально-техническая база разрушалась.
Ликвидация по-скотски
– Фабрика раньше работала, процветала, а в 2006 году ее купили и стали целенаправленно разрушать, - говорит один из бывших трактористов на встрече возле магазина. – Нас же выбросили как скот. Никакого собрания не проводили, никто не спрашивал нашего мнения. О сокращении, конечно, предупредили заранее, как полагается, но зарплату мы до сих пор получить не можем.
Передо мной стоят несколько женщин, которые раньше работали птичницами и мужчина предпенсионного возраста – тракторист. Сейчас они почти все встали на биржу труда и ищут какую-нибудь работу. Их зовут в находящийся в 10 км колхоз «Ленинский путь», но туда устроиться они пока не могут - нет денег даже на то, чтобы сделать медкнижку. Да и ездить далеко проблематично. К слову, из Птицефабрики в Нолинск и обратно автобус ходит всего три раза в день.
– Мы пытались обратиться в местную прокуратуру, - говорит одна из моих собеседниц. – Но там наших заявлений не принимают, а лишь трясут перед глазами бумагой из областной прокуратуры, которая гласит, что фабрика ликвидирована.
И это по факту именно так. Фабрика выглядит так, будто она была заброшена еще в лихие 90-е: заросший травой центральный корпус и проходная, заржавевшая и выцветшая на солнце табличка с названием птицефабрики, полуразрушенные крыши корпусов, стоящих за забором. Особенно убого смотрится советская скульптура, одиноко торчащая из травы перед окнами центрального здания. Некоторые «остатки былой роскоши» - бетонные плиты, трубы, арматура, железо – увезены на продажу. Несколько недель, по словам собравшихся, туда-сюда колесили «КамАЗы», вывозя с фабрики все ценное. Все жители поселка лицезрели эту картину из окон своих домов – и днем и ночью. Позарились «ликвидаторы» даже на газовую станцию, которую фабрика установила для поселка еще будучи государственной. Жители птицефабрики, конечно, пытались давить на совесть руководства. «Я ему говорю (ред.: бывшему директору Нолинской птицефабрики Андрею Бурову): «Вы день и ночь все вывозите, продаете, а нам зарплату не даете», - рассказывает одна из них. Он мне в ответ: «Я сейчас милицию вызову». Я ему: «Вызывайте, вас же за кражу и надо сажать». А он грубит: «Я, - говорит, - тебе сейчас, коза, башку оторву».
Больше на фабрику ее бывших работников никто не пускает. Там осталось восемь человек охраны и бывший директор. Меня, конечно, тоже не пустили. Более того, один бывший работник, дожидавшийся журналистов из Кирова и стоявший возле проходной, слышал, как Буров распорядился: «Сейчас приедут журналисты, никого не пускать».
Зато нам подсказали, кому продавалось имущество предприятия. Мы заехали к одному из предпринимателей Нолинска, который признался, что купил бетонные плиты. При этом он оказался сознательным и поинтересовался у Бурова, зачем тот разрушает объект советского наследия. На что ему был такой ответ: «Теперь, чтобы этот бизнес был рентабельным, надо менять все оборудование: на этом много не заработаешь, а на новое денег нет».
Чуть позже мы встретились с еще одним заинтересованным в развитии птицефабрики лицом - руководителем колхоза «Ленинский путь» Вячеславом Лобановым. У него свои претензии к холдингу: сейчас предприятие находится в судебной тяжбе со всей компанией «Аль-Пари». Дело в том, что прежнее руководство колхоза – Валерий Гущин - в свое время обратился к птицефабрике за займом. Та одолжила ему 7 млн рублей, а в взамен в члены колхоза попали люди холдинга «Аль-Пари». В результате все ценное имущество птицефабрики, весь крупный рогатый скот были заложены под кредиты, которые, естественно, новый председатель колхоза Лобанов и в глаза не видел. Сам он называет это рейдерским захватом. «Сейчас мы выиграли первый суд, - рассказывает он, - доказали, что мы – хозяева колхоза. Мы вынуждены были подать на банкротство, потому что наша задолженность по сведениям «Аль-Пари» составляет 320 млн рублей. Теперь мы должны доказать, что все эти кредиты и долги недействительны. Если суд мы выиграем, будем развиваться дальше».
А если нет?…
Пепел и трупы
До руководства «Аль-Пари» все же удалось дозвониться. Выяснилось, что по Нолинской фабрике в холдинге специально назначен председатель ликвидационной комиссии. Им является Ольга Старостина. По ее словам, фабрика сейчас банкротится, все ее оборудование описано и находится на месте, а зарплата практически всем выдана. Оставшиеся десять человек – это, по ее мнению, не проблема. На вопрос о том, почему же с птицефабрики исчезает имущество, она резко ответила: «Вывозится металлолом, нам же надо чем-то людям платить зарплату». Что будет с предприятием дальше, она не знает и в холдинге, по ее словам, на этот вопрос журналистам никто не ответит.
Вместе с птицефабрикой из поселка, кстати, пропали все когда-либо созданные общественные структуры: нет почты, медпункта, банков, разрушен отстроенный как раз предприятием детский сад. Остался только один магазин. «Вот так сейчас выглядит территория, с которой ушло государство и сняло с себя практически всякую ответственность», - говорит наш сопровождающий в Нолинске, полковник Александр Чупраков, бывший начальник нолинского РОВД, теперь пенсионер МВД, человек, искренне заинтересованный в делах птицефабрики и написавший уже несколько разоблачительных статей в кировские СМИ. Именно он собирается организовать 7 ноября в Нолинске митинг против незаконного банкротства птицефабрики. «Наша районная газета молчала, местные власти в процесс не вмешиваются, - рассказывает он. – А в это время фабрика разрушается. Я сравниваю эти действия с фашистскими: когда они уходили с захваченных территорий, они оставляли после себя пепел и трупы. Эти люди после себя тоже ничего не оставляют. Причем, я слышал, что к ним приходил инвестор, хотел купить фабрику, но Загоскин посчитал, что была предложена слишком маленькая цена. В области раньше было 11 птицефабрик, а сейчас…»
Сейчас, к сожалению, рушатся оставшиеся несколько: сначала со специализирующимися на мясе птицы фабриками «Кировхлеба» начались проблемы, которые, начинают разрешаться, потом казавшиеся раньше вполне успешными «зуевские» яйца стали «ломаться». Конечно, набрать кредитов и обанкротить предприятие легче, чем его развивать, но обидно то, что до этого мы уже сделали все самое сложное – отстояли эти земли, поля и заводы перед захватчиками. Ради чего же? Чтобы сейчас самим все сломать?
Елена Окатьева
lena.okatieva@yandex.ru