Жизнь с нуля
Где бы они ни были, они по-прежнему душой там, где война. «Бизнес Новости» побывали в гостях у двух семей беженцев.
Прошло около трех месяцев. Кто-то уже устроился на работу, кто-то вернулся на родину, другие разъехались. Но чувство беспокойства никуда не делось. Где бы они ни были, они по-прежнему душой там, где война. «Бизнес Новости» побывали в гостях у двух семей беженцев.
В ожидании гражданства
По данным УФМС по Кировской области на середину прошлой недели заявление на временное убежище подали 1078 человек. Из них 50 уже убыло – в основном, обратно на Украину. В другие регионы, например, на шахту в Инту или в Кострому уехало около 7 человек (точных данных у контролирующих органов пока нет, так как и документы у мигрантов еще не готовы и статуса беженцев в нашем регионе они не утратили).
Нас снова встречает молодая семья Романа Постоленко («Бизнес Новости» писали о нем в августе). Они, напомним, приехали в Киров в очень большом составе: сам Роман, его жена, дочка, сестра жены, родители жены и бабушка. Они жили в Донецке возле аэропорта и оставаться там дальше было бы очень опасно. Но об этом чуть позже. Сейчас они расположились в общежитии одного из учебных заведений Кирова. Все беженцы прописаны в своих временных убежищах на год. И если, когда они только прибыли, в комнате стояло две кровати и два стола, то сейчас там появилась шторка, отделяющая мини-коридорчик, паласы на полу, посуда, полочки, холодильник, мультиварка (подарили добрые люди) и котенок Пипин. Его отдали новые кировские знакомые. Так семья, не имеющая пока своего дома, поделилась тем, что есть, с еще более беззащитным созданием.
Роман работал военным, но здесь, для того чтобы восстановиться на службе, нужно гражданство. Поэтому пока он устроился работать охранником в крупную торговую сеть Кирова. Как только они прибыли в Киров, к ним в гости зашел губернатор, и тогда жена Романа Ирина сказала, что их дочке Наталье нужно лечение (у нее проблемы со зрением) и детский садик. Все эти вопросы уже решены, и девочка ходит в специализированный детский сад. А сама Ирина пока устроиться на работу не может.
– Я лаборант, - рассказывает она. – Хотела пойти в ваш тубдиспансер. Мне дали перечень документов, которые надо было отправить в Москву, но так как денег на тот момент у нас не было, я попросила сделать это наш колледж. И то ли они отправили поздно, то ли весь этот процесс небыстрый, но я пока работать не могу. Хотя в департаменте здравоохранения мне сказали, что место для меня есть.
Сестра Ирины Валерия попала на второй курс Кировского медицинского колледжа. Она не стала дожидаться, когда ей подскажет кто-то, ответственный за беженцев, куда направляться, и сама приехала в приемную комиссию. Оттуда ее послали к директору, и тот сказал, что учить студентку будут. Только отправили заново на второй курс. «Но учеба здесь даже интереснее – говорит Валерия. – Информация более подробная и обширная. Я все это уже проходила, но в более сжатом виде».
Родители Ирины и Валерии уже оба работают водителями троллейбусов в нашем «КТП». Семья эта очень доброжелательная и сильная. Однако на чужих половицах им тяжело. Кормят регулярно, кроме воскресенья – в этот день столовая закрыта и всем выдают сухпайки: макароны, сардельки, консервы. «Но этим же не будешь постоянно кормить мужа, - говорит Ирина, - дали бы хотя бы картошки, чтобы суп можно было сварить». Поэтому в воскресенье Ирина сама покупает овощи, варит суп и даже «насыпает» излишки, как она говорит, некоторым соседям. Проездной в их общежитии один на всех (а это около 30 человек). Поэтому ездить приходится на свои деньги, которых пока с учетом того, что прошло не больше трех месяцев, не так много.
Они не жалуются. Даже рады тому, что у нас, например, очень низкие цены. «У вас если купил продуктов на 300 рублей, то хватит их на несколько дней, – говорят они почти хором. – У нас же если закупился на 300 гривен, хватит на день». А зарплата у Ирины на Украине была, к примеру, такой, какие сегодня у нас получают санитарки.
– Но не все люди добрые. Как-то я написала на одном из кировских сайтов просьбу о помощи, - рассказывает Ирина. – Мы приехали с бабушкой, у которой диабет, и нам нужны лекарства. Деньги у нас появились не сразу, поэтому я пробовала найти добрых людей. Но сначала читатели сайта обвинили меня в том, что я пишу неграмотно, а потом стали упрекать за то, что я прошу помощи, утверждая, что нам и так дают по 800 рублей в день на человека. Я долго пыталась всем объяснить, что никаких денег у нас нет. Я даже предложила тем, кто пожелает, приехать посмотреть на то, как мы живем. Меня снова обвинили во лжи. К счастью, не все люди в Кирове такие. Есть те, кто помогает.
Уже без слез
К слову, 800 рублей на руки беженцам никто не дает. Как пояснили в правительстве Кировской области, в данную сумму входит обеспечение жильем и питанием выходцев с Украины. На все, что нужно людям помимо этого, им приходится зарабатывать самим. А начинать жизнь с нуля, когда, казалось бы, уже все нажито, согласитесь, сложно. Они взяли с собой из дома все, что могли. И в это «все» не вошли ни теплая одежда, ни мебель, ни бытовая техника, ни даже элементарное одеяло. С домом осталась только связь через Интернет.
– Ваши журналисты, конечно, стараются передать в новостях все, что там происходит, - говорит Ирина, - но большую половину они не показывают. Они снимают лишь в период затишья, когда можно куда-то выбежать и сделать репортаж. Я как раз сегодня общалась в «Одноклассниках» со своими знакомыми, смотрела фото больницы, в которой я работала: все окна у нее выбиты, в стенах дыры, у врачей уже собрана своя «коллекция» снарядов, которые прилетали в здание. Одна моя знакомая коллега живет прямо в подвале больницы вместе с четырьмя детьми, потому что в домах оставаться страшно.
– А я фотографии своей школы смотрела в социальных сетях, - тут же добавляет Валерия. – Где-то стекол нет, где-то – рам. Подруга показывала мне и видео того, как разминировали один из снарядов, попавших в здание. Он упал рядом с фундаментом школы и не взорвался, на него положили 3-4 мешка с песком и подрывали. Я потом смотрела фильмы разные американские (боевики) - там все не то. На самом деле, эти взрывы выглядят намного страшнее.
Лера показывает фотографии школы, окна изостудии, где она раньше занималась. Смотреть больно. Поражаешься, как эти люди могут говорить об этом уже без слез. Время и расстояние, видимо, дают силы.
– Той части, где я служил, уже нет, - говорит и Роман. – Ее стерли с лица земли. А когда я своему напарнику-охраннику сейчас показываю видео с Украины, он говорит, что такого не было даже в Чечне (он там служил). Еще бы – баллистические ракеты прилетают…
Никакой связи, кроме Интернета, с Украиной нет. Почта не работает. Ни одной машине через блокпосты не пробраться. В лучшем случае у тебя заберут транспорт и отправят обратно. В худшем – застрелят. И эти фразу беженцы тоже говорят уже совсем обыденно, так, как она звучала, например, в 1943-м…. Рассказывают, что два мужика как-то собрались на рыбалку. Их остановили, отобрали водку, сломали удочки и заставили рыть окопы. Через неделю отпустили. Никакого затишья в реальности нет – стрельба не прекращается.
«Мама, что, уже бомбят?»
С семьей Романа по-соседски в этом же общежитии живет другая семья – Владимир и Марина Никольские с сыном Никитой и котом Баксом, тем самым, который три месяца назад «засветился» почти в каждой кировской газете. Им тоже добрые люди подарили кровать, игрушки, обогреватель, книги. В Донбассе они оставили все: продали машину, потому что зарплату не платили, купили билеты и уехали. Не оставили своих домов только их родители. Сейчас для зимовки в родном городе они оборудуют погреба: ставят печки-буржуйки, закупают картошку. «Когда бомбят – спускаются, - говорит Марина. – Там сейчас все так». Здесь в Кирове Никита ходит в детский сад, папа Владимир работает разнорабочим и ждет вызова на шахту на север. Как только документы для этого будут готовы, он уедет зарабатывать деньги. А жена с ребенком останутся в Кирове.
– Пока возвращаться обратно мы не собираемся – там опасно, - говорит Марина. – А ваш город мне нравится. Когда мы приехали в августе, он был очень зеленым, цветов много. И сейчас не так уж и холодно.
Семье Постоленко город тоже понравился – особенно их дочку Наташу приворожил парк «Аполло». А еще в наших магазинах Ирина нашла конфеты, которые не ела с детства – карамельные подушечки. Только вот водители в общественном транспорте у нас слишком неосторожно ездят, а пассажиры редко уступают места. И в целом наши автолюбители невежливо ведут себя на дорогах, замечают беженцы: они не хотят замечать друг друга. Поэтому происходит очень много аварий. И самих машин у нас слишком много – видимо, они доступнее, чем на Украине. О постоянных бомбежках теперь напоминают только петарды, которые мальчишки уже начинают взрывать на улицах. Когда маленькая Наташа услышала эти звуки, она с испугом спросила: «Мама, что, уже бомбят?». Страх не исчез. Страх того, что везде война.
Беженцы не раз за всю беседу повторили, что не хотели уезжать, покидать свою родину, оставлять дома. Но на сегодняшнюю Украину они возвращаться не намерены. Теперь им нужно с оптимизмом начинать новую жизнь: Валерия хочет найти работу, Роман – выучиться на психолога, Ирина – на парикмахера, семья Никольских – ждет вызова в совершенно чужой для них северный город. Это тяжело. Но понять до конца все это сможет только тот, кто представляет, каково быть в этой шкуре – шкуре сына родины, которую бомбят.
Елена Окатьева
lena.okatieva@yandex.ru