«Почерневший» интернет

Эксперты не уверены в свободном будущем русского интернета — в список «черных сайтов», по мнению многих, могут попасть и совершенно невинные.

Николай Онучин, директор Кировского отделения Уральского филиала ОАО «МегаФон».
Александр Плющев, журналист радио «Эхо Москвы», блогер.
Николай Плюснин, директор проекта «Kirovnet.ru».
Василий Киселев, экс-мэр г. Кирова, советник ректора ВятГУ.
Николай Пихтин, блогер, предприниматель.

Депутаты поторопились принять закон о «черных списках» сайтов, а как он будет действовать, пока не рассказали. То есть все вроде бы написано черным по-белому, но для большинства интернет-пользователей это лишь повод для забастовок и протестов. Так уже поступили владельцы русской версии «Википедии». Документ, напомним предусматривает создание специального списка сайтов, с информацией, содержащей опасный для детей контент. В первую очередь речь идет о детском порно, инструкциях по суицидам и по изготовлению наркотиков. Однако часть экспертов полагает, что далеко не случайно туда могут попасть и ни в чем не повинные, но неугодные властям ресурсы.

Бред или шаг в цивилизацию?

Александр Плющев:
– На мой взгляд, этот закон совершенно бесполезный, потому что блокирование незаконной информации осуществлялось и раньше, пусть и было не настолько эффективным. Детей, как мы понимаем, существующие законы ни от чего не уберегали. Всегда была лишь видимость того, что работа сделана. Сегодняшние законодатели, которые предложили эту меру, безусловно, рассчитывали принести пользу, так же, как и в любой другой деятельности человек всегда пытается руководствоваться благими намерениями. Но из известной пословицы мы знаем, к чему они могут привести. В данном случае произошло именно так, потому что все средства, которые были предложены, весьма далеки и бесполезны для защиты детей.

Николай Плюснин:
– Когда вышел этот закон, я внимательно его изучил. И ту часть, которая говорит о защите прав детей от информации, причиняющей вред здоровью, я считаю сегодня необходимой. Кроме того, я читал разные варианты этого закона с 1999 года, и то, что я вижу сегодня – самое идеальное, на мой взгляд. Впервые за всю свою юридическую практику я в законе увидел определение того, что есть порнография. Кроме того, в нем даются разбивки по разным возрастным категориям, предъявляются разные к ним требования. Если их четко соблюдать, можно закрыть не только сайты, но и некоторые телеканалы.

Николай Пихтин:
– Я не согласен. Если можно так сказать, закон — бред полный. Люди, которые его принимали, абсолютно ничего не понимают в интернет-технологиях. Любой разбирающийся в этих вопросах человек скажет, что заблокировать сайт практически нереально — его владелец сможет воссоздать его в любом другом месте. Кроме того, при реализации закона будет применен такой механизм, как блокировка IP-адреса. При этом пострадать могут абсолютно невинные. Сегодня подобные примеры уже есть: я имею в виду, прежде всего, то, что происходило в Ярославле, когда из-за одной статьи закрыли весь популярный интернет-ресурс «Живой журнал» для всех его пользователей. То есть, во многих случаях из-за одного могут пострадать многие.

Василий Киселев:
– Понимаете, сегодня под демократией мы часто понимаем вседозволенность. Интернет-сайты, которые содержат запретные вещи, в цивилизованных обществах просто недопустимы. Запрет на них в нашей стране необходим. Даже более того – сделать это надо было еще давно. Я сейчас воспитываю 11-летнего внука, он немало времени проводит за компьютером. Я, конечно, не могу ему запретить общение в социальных сетях, но все это вызывает у меня крайнюю настороженность.

Николай Онучин:
– Для нас тоже законопроект важен. Он вводит более понятную процедуру запрета доступа к сайтам с запрещенным контентом. Сегодня прокуратура необоснованно (и часто безуспешно) пытается привлечь операторов связи в качестве ответчиков по искам об ограничении доступа к тому или иному сайту, так как в законодательстве не прописано какой-либо процессуальной возможности ограничить распространение в интернете запрещенной информации.


Цензура близка

Николай Плюснин:
– Да, вопрос о том, по каким критериям оценивать материалы интернета, сейчас является главным для этого закона. Согласен, что нельзя, к примеру, изображать кадры из фильмов ужасов на школьных тетрадках и учебниках. Но если воспринимать этот запрет буквально, то тогда можно убирать всю классику из детской библиотеки. И книги про Тома Сойера надо ликвидировать, поскольку они вызывают интерес к бродяжничеству. Я пока не вижу механизма того, как быть с этими всеми вещами. Хотя закон в целом хорош и необходим. Это то, что на Западе уже давно действует.

Николай Пихтин:
– Но и в России для решения этой проблемы есть все законы. Проводится постоянный мониторинг, владельцу противоречащего закону сайта предписывается закрыть его. За распространение порнографических материалов, к примеру, грозит уголовная ответственность. Другой вопрос, что владельцев большинства сайтов найти сложно. Сейчас же, по большому счету, можно множество текстов притянуть за уши, сказав, что они не соответствуют каким-то нормам и стандартам. А те ресурсы, которые закроют, с легкостью смогут переехать в Кению, например, или на Мозамбик, где наши контролирующие органы их не достанут. Все это делается в течение 10-15 минут. Видимо, депутатам Госдумы просто захотелось как-то проявить себя в управлении страной.

Александр Плющев:
— Да, чисто теоретически под запрет могут попасть сайты, которые ни к детям, ни к порнографии вообще не имеют никакого отношения. Превратится ли это в определенную, навязанную сверху цензуру, никто не знает. Я надеюсь, что нет. Возможность для этого, конечно, открывается, но она и раньше была, поскольку в России блокировали разные сайты и без всяких черных списков. Особенность сегодняшней ситуации в том, что сейчас они собраны все вместе. Я где-то видел отличный комментарий по поводу того, что депутаты Госдумы займутся «составлением педофильского каталога». То есть если человек пожелает кое-что найти, он может зайти на сайт Госдумы, где, по сути будут собраны все запрещенные ресурсы.

Василий Киселев:
— Не думаю, что в нашей стране сейчас вообще невозможна какая-либо цензура. Такой пример: в одной из областей сняли губернатора. Я сразу же решил посмотреть в интернете, что случилось. И моему взору открылась статья о том, что новый губернатор купил это место за 2,5 млн рублей. Что за беспредел? Зачем так наговаривать на человека? В годы советской власти, как только появлялась какая-либо публикация, контролирующие органы сразу же заводили дело. Такое случалось и со мной. В 1985 году я работал заместителем начальника северного пароходства, и в отношении меня в одном из местных изданий появилась разгромная статья. Мы тогда разобрались с ситуацией и доказали отсутствие состава преступления. Я думаю, что и в отношении сайтов можно будет отстаивать справедливость. Если Интернет-ресурсы будут ошибочно наказаны, то этот вопрос можно будет решить цивилизованно. И то, что сейчас многие бастуют против этого закона и связывают его с борьбой правительства против «оранжевой революции», это все излишняя предосторожность. Я за этот закон, иначе мы полностью развалим наше общество.

Благоглупости ради

Николай Плюснин:
— Но дело в том, что все незаконные сайты не закрыть. К тому же, я уже говорил, что на одном IP-адресе может быть много сайтов – не блокировать же их все? Я согласен с тем, что нормы в этом законе очень правильные, так как дети нуждаются в особой помощи и заботе. Но вопрос в другом: а как они будут реализовываться? Допустим, мы на своем информационном сайте пишем материал о том, как узнать родителям, употребляет ли их ребенок наркотики. Мы в любом случае будем каким-то образом описывать процессы и явления, которые могут происходить в данном случае. И тогда мы почти гарантированно попадаем в зону запрета. И что в этом случае делать, я не знаю. Я не вижу механизмов, которые помогали бы определять критерии внесения в «черные списки». И кто этим будет заниматься: определенная организация, или удаление будет происходить автоматом. Я знаю, что у главы правительства России есть вопросы к этому закону, есть претензии и у министра культуры. Они уже услышали позицию «Яндекса» и «LiveJournal». Труден и непонятен закон, насколько я знаю, и для провайдеров.

Николай Онучин:
— Да, введение такой системы ограничения доступа к «запрещенным» сайтам, безусловно, потребует доработки оборудования и программного обеспечения на сети связи, стоимость которой пока трудно оценить. На что, по нашим расчетам, введение данного закона не должно повлиять, так это на скорость доступа в интернет, и на стоимость тарифов.

Василий Киселев:
— Это в любом случае необходимо. Представьте себе, что подобная информация доступна в огромном количестве детям других конфессий — в исламе, например. Да в некоторых странах владельцев таких сайтов разорвали бы на месте. А у нас беспредел во всем. Сейчас на слуху у всех история, когда в ДТП на Воровского погиб ребенок, а его отец бросился с ножом на виновника  аварии. Что у нас творится? Как мы ездим? Мне рассказывали коллеги из Оренбурга, как их гаишники выдрессировали водителей. Если только пешеход занес ногу на пешеходный переход, все автомобили должны остановиться. Иначе нарушителям долго придется бегать в ГИБДД «на поклон». Во всех этих вопросах государство должно навести порядок, если мы стремимся стать цивилизованными.

Александр Плющев:
– Но сегодняшний вариант закона противоречит существующим реалиям. Плюс в том, что время еще есть: сначала депутаты должны будут разобраться с организацией, которая будет заниматься формированием списка, а сам закон, насколько известно, вступит в силу только с 1 ноября. До этого времени ничего чисто технически не изменится, а дальше посмотрим. Но в любом случае, я бы не сказал, что этот закон нужный. Мне кажется, это очередная благоглупость наших депутатов, имитирование своей деятельности.

Подготовила Елена Окатьева
lena.okatieva@yandex.ru