«Бомболюк» или жизнь
Журналист газеты «Бизнес Новости» побывала в Оричах и попыталась понять, почему маленький Центр реабилитации способен в одиночку победить наркоманию и пьянство.
«Бывших наркоманов не бывает», «Героин умеет ждать»... Почти 12 лет бывший наркоман и основатель центра реабилитации «Новая жизнь» Александр Смирнов «на собственной шкуре» пытается доказать, что эти непреложные для общества истины — ложь. Просто люди разучились верить — друг другу, миру, богу. Журналист газеты «Бизнес Новости» побывала в Оричах и попыталась понять, почему маленький Центр реабилитации способен в одиночку победить наркоманию и пьянство, а всесильная государственная машина — не способна?
Конченный наркоман
- Я и сам раньше думал, что «бывших наркоманов не бывает». Бывают, - уверяет меня Александр. - И алкоголики бывшими тоже бывают. С 2004 года через наш Центр прошло порядка 500 человек. Ориентировочно 15% тех, кто приезжает к нам, заканчивают полугодовой курс реабилитации, 70% из них больше не возвращаются к старому образу жизни. Это примерно 50-60 человек. Полсотни восстановленных жизней! Это очень много. Официальная наркология даже приблизительно таких цифр не дает.
Александр улыбчив и весел, несмотря на то, что машина его спутницы, с которой он едет в Оричи, прочно засела в кювете. Пока мы все ждем эвакуатор, Александр нараспев (он родился в Днепропетровске. Родина навсегда отпечаталась в его манере говорить) рассказывает, что уже три года как является пастором протестантской церкви «Новая жизнь» в Кирове. Когда-то сам будучи наркоманом, Александр пришел в церковь...
- Понимал ли я, что я конченный наркоман? Конечно понимал. Я же хоронил своих друзей одного за другим. Я с 14 лет начал употреблять наркотики, а в 16 уже плотно сидел на игле. У меня не было вен ни на руках, ни на ногах. Меня не взяли в армию, потому что организм у меня был, как у 70-летнего старика. Я понимал, что осталось мне недолго и даже успокаивал этим свою маму, когда у нее случалась очередная истерика. Я понимал, что я делаю, но ничего не мог изменить. Ломка? Ломка — это ерунда. Есть куча медикаментов, чтобы более-менее безболезненно пережить ее. Но мысль о дозе изнутри рвет тебя на части и ты не успокоишься, пока не достанешь деньги на дозу. Это даже не физическое ощущение. Это что-то духовное. В общем, церковь стала моим последним пристанищем. Как утопающий, я хватался за соломинку и шел с надеждой, что вдруг действительно есть какие-то небесные силы, которые смогут мне помочь. А вскоре начал считать, сколько прошло дней без наркотиков, недель. Потом со счета сбился.
-Что же с вами такое сделали в церкви?
- Я просто поверил. Впервые со слезами на глазах я по-настоящему взмолил Бога о помощи. Я хорошо помню этот день - 22 августа 1999 года.
Потом Александр стал помогать наркологическому диспансеру, беседовал с пациентами, рассказывал свою жизненную историю. Стал интересоваться программами реабилитации, изучал опыт работы реабилитационных центров в Удмуртии, Перми, Санкт-Петербуге. Тогда пришла мысль организовать что-то подобное в Кирове.
Центр за 25 тысяч
- Это был 2004 год. Мы тогда купили заброшенный покосившийся домик в одной из деревень Оричевского района за 25 тысяч, - рассказывает Александр, внимательно наблюдая в лобовое стекло за происходящим на улице процессом: эвакуатор все-таки приехал и пытается водрузить улетевшую в кювет машину обратно на дорогу. - Привели дом в порядок, на одной из пилорам нашли рабочие места для реабилитантов. Их было всего двое. Да и то второй ушел, как только узнал, что по правилам центра курить запрещено. Потом о Центре узнали власти. Нам выделили помещение в Оричах. Мы своими силами его отремонтировали и стали работать более масштабно. А со временем стали развивать новые направления — кормить бездомных, работать с детьми-сиротами. Знаете, огромный процент тех, кто к нам приезжает на реабилитацию — бывшие детдомовцы. Статистика говорит о том, что 80% выпускников детских домов — это будущие наркоманы, алкоголики, бомжи и преступники. Почему так происходит? Детям в детских домах не хватает любви. А что вырастет из ребенка, если он лишен любви? Можно, конечно, сетовать на общество, на власть, на систему, а можно как-то помочь. Мы организуем работу волонтеров, они ездят в детские дома, играют с детьми, дурачатся, просто общаются.
-Это на общественных началах?
- Да. Все люди, которые у нас так или иначе задействованы, где-то работают. Кто-то занимается бизнесом. Я тоже отчасти занимаюсь предпринимательством. Нужно же как-то финансировать все эти проекты. Сейчас реабилитационный центр, допустим, сам себя содержит, а было время, когда в него вкладывали и вкладывали. Это ведь только после приезда губернатора с нас сняли арендную плату. И гранд в 2 млн рублей на ремонт здания мы выиграли только недавно.
Машина спасена. Едем в Центр.
Жизнь Андрея
В Центре нас, оказывается, давно ждут. Все «воспитанники» кучно сидят в небольшой комнатке — столовой и ждут моих вопросов. Я ожидала увидеть их за повседневными делами и тихонечко понаблюдать за происходящим, а теперь от неожиданности не могу придумать, что конкретно я хочу узнать об этих людях. И хочу ли вообще. Больше меня занимает книжная полка в углу комнаты. Интересно, что они читают?
- Если кто-то в розыске и не хочет фотографироваться, могут выйти, - шутит Александр под приветственное хихикание реабилитантов — взрослых мужиков, парней, женщин.
- А вы из газеты?- спрашивает меня бойкий молодой человек Андрей. Он здесь «главный», то есть руководитель. Следит за порядком, организует работу на пилораме (производят поддоны). - Вы немножко опоздали, мы ждали, борщ сварили как раз.
Андрей на правах «главного» проводит нам маленькую экскурсию по Центру — аскетично обставленному дому с печным отоплением. Стены в комнатах обиты вагонкой, которую некоторое время назад производили тут же, на пилораме. В коридорах просто покрашено, причем, видимо, довольно давно. Раздевалка, маленькая кухонька, комнаты с двухярусными кроватями... все очень скромное, но вполне опрятное. В разных местах этого дома то и дело натыкаюсь на белого кота. Его зовут Белый, или Чебурек, кому как нравится.
- Показывать ли вам туалет? - пару секунд Андрей медлит. - Канализация у нас не работает, смывать приходится в ручную. Умываются все в бане.
В столовой за чашкой чая Андрей рассказывает мне свою нехитрую историю. Когда-то у него было «все» - жизнь, работа. Начал пить. Женился («думал - остепенюсь»). Не остепенился. Угодил за решетку. Жена ждала, надеялась, что одумается. Не одумался. От Андрея отвернулась жена, родственники, друзья. «Мама говорила, что готова даже принять мою смерть: это лучше, чем смотреть, как я мучаюсь. Я уже и сам собирался покончить с жизнью». Но вмешался брат. В интернете они нашли этот Центр, с тех пор Андрей здесь. Не пьет.
- Я уже прошел курс реабилитации и решил остаться здесь, помогать таким же, как я, тем, кто отчаялся и ни во что не верит. Я принимаю людей, объясняю, как мы здесь живем. Многие только взглянув на распорядок дня начинают собираться обратно.
- А вы не собираетесь вернуться «в люди»?
- Я и так «в людях». Мы же здесь не изолированы. Мы просто живем здесь одной семьей. Многим, кстати, есть куда вернуться — есть жилье, семьи. Но страшновато выходить туда после того, как люди осознают, как они жили до этого.
- А вам страшно?
- Не то, чтобы страшно. Мне грустно. Когда я был в рабстве своей зависимости, я потерял очень многое.
Вера, мотивация и труд
Бывшие реабилитанты часто остаются жить в Центре даже после окончания курса. За работу на пилораме они уже получают деньги, и, как говорит Александр, учатся распоряжаться свободой.
- Вообще модель реабилитации состоит из четырех основных моментов, - рассказывает Александр. В этих стенах его мощный голос начинает звучать особенно внушительно. - Во-первых, мы стараемся человека изъять из того круга, где он вращался. Во-вторых, основной стержень здесь — христианство. В-третьих — мотивация. Мы вдохновляем человека собственными примерами, нашими судьбами. К нам приезжают бывшие реабилитанты, у которых сегодня уже есть семьи, дети, работа, бизнес. Правильно смотивировать — это ведь самое главное. Мы рисуем для них картины их будущего. Мы в них верим. А когда они последний раз сталкивались с людьми, которые в них верили и которые говорили, «дорогой, у тебя не все потеряно»? Сама эта атмосфера творит чудеса. И даже если наркоман зашел перекумарить несколько дней, или если алкоголик пришел на недельку, на две, он сталкивается с чем-то настоящим, и многие остаются на полный курс.
- А в медучреждениях такую атмосферу создать невозможно?
- Государственной медицине не хватает вот этого искреннего желания помочь. Практически каждый чиновник (про всех я, разумеется, не говорю) просто сидит на зарплате, делает что-то на автомате. Мы видим, что есть не врачи, а коммерсанты в белых халатах, не священники, а бизнесмены в черных рясах. А чтобы помочь людям, нужно быть искренним. И тогда что-то изменится в нашем обществе. Еще важный момент — трудотерапия. Это здесь за столом они белые и пушистые, а в трудовом процессе все их нутро вылазит. Многие ведь не хотят работать и вообще до приезда в центр не знали, что это такое.
- Если люди через какое-то время говорят «не нравится нам тут» и собираются на выход — что вы делаете?
- Бывает, с улицы бомжи приходят, мы их обработаем, пропарим в бане, дадим одежду. А они поедят, попьют и говорят «Не, не мое это» (Александр картинно машет рукой и смеется). И что с таким человеком будешь делать? Оставлять здесь кого-то насильно просто опасно. Мы стараемся сохранить атмосферу. Сами понимаете, здесь не институт благородных девиц, здесь 29 человек, большая часть из них — судимые, некоторые по 105-й статье. То, что здесь нет мордобоя — это чудо. Если найдется человек, который не хочет здесь находиться, он обязательно будет заражать остальных, а зачем это надо? Поэтому никого не держим, и еще стараемся проводить на электричку, чтобы он не дай бог не тормознулся где-то в Оричах. Мы дружим с властями и дорожим хорошими отношениями. Далеко не все готовы принять такой Центр у себя в районе.
- Почему?
- Боятся. Глава Лебяжского района, как узнал, что мы собираемся туда, за голову схватился. Ему кажется, что если мы, наркоманы-алкоголики, приедем, то обязательно привезем разруху в его спокойное богом забытое место. Есть, конечно, и такие районы, где очень ждут. Вообще, у меня есть мечта — чтобы в каждом районе области был реабилитационный центр.
- И здесь бы все по-хорошему обустроить, ремонт сделать, расшириться, - добавляет свою лепту в копилку мечтаний Андрей. - Если то крыло отремонтировать, сюда можно еще человек 40 заселить. Люди ведь деградируют в бомболюках. Знаете что это? Это такое убежище под землей, где идет стык теплотрасс. Там собираются бомжи. И в Кирове такие места есть — на Комсомольской площади, например. К нам приходят люди оттуда, пробудут у нас 2-3 недели, и уходят. Я их потом вижу у вокзала, или у помойки, например. Стоит он, доедает тухлые помидоры. Говоришь ему: «Ну что тебе, так лучше?» «Зато я свободен»», - отвечает.
Мария Петухова
petuhova.mv@gmail.com