Ирина Любимова

«Малой Третьяковкой» всегда называли наш Художественный музей имени братьев Васнецовых. Он действительно огромен и масштабен. Поэтому к нему много как вопросов, так и требований: можно ли еще восстановить хохряковскую мастерскую, что дальше будет с противоречивым Рябово, когда реконструируют особняк Репина. Ирине Любимовой, человеку искусства и просто женщине, вот уже 10 лет приходится решать все эти не всегда творческие вопросы.

 

Мечтала о музее

Ирина Анатольевна, когда я готовилась к интервью, я обнаружила, что в нашем музее вы, оказывается, работаете почти всю жизнь. Поэтому о проблемах позже - как все для вас начиналось?

– Мое первое образование – филологическое. Я закончила наш педагогический институт. А поскольку, учась еще в школе, я часто ездила с родителями в Петербург, ходила там по музеям, у меня и зародилась мечта о работе в музее. Но когда я закончила институт, сначала попробовала себя в школе, потом в библиотеке. Мои подруги как-то увидели объявление о том, что в музей требуется сотрудник. Я пришла и начала работать в библиотеке музея, потом поднялась выше – до научного сотрудника. Параллельно занималась исследовательской деятельностью: изучала коллекцию русской кости, коллекцию фарфора.

 

Почему хотелось именно в музей?

– Было желание рассказывать людям об искусстве, работать экскурсоводом. Когда я пришла в старое здание, я водила много экскурсий, читала лекции. Потом уже пришла идея получить образование, и мы с коллегой поехали в Петербург, сдали экзамены и поступили в Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина. Там мы заочно учились пять лет, тогда была набрана целая группа музейщиков. Мы знали свою работу, поэтому к нам и преподаватели относились очень серьезно. Они учили нас не только видеть искусство, но и анализировать его. Когда через пять лет мы окончили институт, было построено новое здание, и меня назначили на должность заместителя директора по научной работе.

 

Не было желания остаться в Санкт-Петербурге?

– Нет, никогда не появлялось желания где-то остаться за пределами своей родины. И здесь много вариантов для реализации своих творческих возможностей. Тогда директором была Алла Анатольевна Носкова, она никогда не мешала сотрудникам проявлять свою индивидуальность и поддерживала интересные проекты. Особенность нашего сегодняшнего коллектива в том, что мы долго работаем вместе, никто не уходит, несмотря на то, что зарплаты у нас невысокие. Если человек приходит в музей, он становится музейщиком навсегда, и это во многом определяет его образ жизни.

 

Как вы стали директором?

– Это решение принималось департаментом культуры, но по рекомендации Аллы Анатольевны. На будущий год будет уже десять лет, как я занимаю этот пост.

 

А когда вы мечтали работать в музее, вы думали о том, что станете руководителем?

– Нет, такой мысли не было. У меня такой характер: когда ты что-то видишь, знаешь пути решения проблем, то, безусловно, стараешься высказать свое мнение. Не хочу сказать, что была лидером, но какой-то авторитет в связи с этим у меня был. Мечты стать директором не было, но так получилось, что мою кандидатуру утвердили. Поскольку я пришла из этого же коллектива, мне не приходилось пристраиваться к новым людям, поэтому я бы не сказала, что были какие-то сложности. Главное обременение ощущается, когда возникают хозяйственные проблемы. Вроде бы у нас новое здание, однако, прошло 20 лет, уже плитка отваливается, да и репинский особняк несколько лет ждет реставрации. Все продвигается очень долго и сложно.

 

Планировалось, что как раз в этом году появятся средства на реконструкцию особняка.

– Они и появляются. Как раз на днях мы подаем документы на конкурс по актуализации той проектной документации, которая была сделана в 2007-2009 годах. С того времени появились новые законы, новые нормативы, поэтому этот процесс сегодня крайне необходим. Все в целом, включая экспертизу, может завершиться не раньше, чем через 5-6 месяцев.

 

То есть в этом году сами работы точно не начнутся?

– Если не случится никаких препятствий, то начнутся.

 

Сколько средств сегодня требуется на реставрацию?

– Цифра, которую нам может выделить область, называлась - это порядка 25 млн рублей. Памятник раньше был в федеральной собственности, а сейчас он принадлежит региону. Министерство культуры РФ финансирует реставрацию объектов, находящихся только в федеральной собственности. Еще до моего директорства мы подавали бесконечные заявки в Министерство культуры, но финансирования добились только в 2010-2011 годах. Тогда поменяли перекрытия и сделали крышу. Сейчас департамент культуры определил новые сроки окончания реконструкции - декабрь 2015 года. Но финансовая ситуация в следующем году будет достаточно сложной. Кроме того, важно, чтобы работы по проектной документации были вовремя завершены и экспертиза прошла в свои сроки.

 

При этом у вас уже давно есть планы по дальнейшей эксплуатации особняка: сначала вы намеревались организовать там музей дымковской игрушки, потом решили расширить функции здания.

– Мы остановились на том, что в нижней части (подвальной части) здания будет хранилище скульптуры, в мезонине - фондохранение документов и фото, а также кабинеты для сотрудников, на втором этаже пара залов будет отведена под хранение древнерусского искусства и реставрационную мастерскую (иконописную). На первом этаже музея будет располагаться экспозиция дымковской игрушки (по сути - музей дымковской игрушки). На втором этаже –мы будем представлять народное искусство из фондов музея. Наша коллекция очень большая – есть что показать.

 

Я всегда думала, что и здание нового музея очень большое. А оказывается, еще столько всего в фондах.

– Да, это лишь кажется так. На самом деле в экспозициях представлена лишь 25-я часть всего, что есть. У нас более 20 тысяч экспонатов – это немало в сравнении с другими региональными музеями.

 

Да, я знаю, что вас называют «малой Третьяковкой».

– Да. И на самом деле наша коллекция уникальна для широкого круга людей: она дает представление обо всех этапах развития искусства. Все основные авторы, которые создали славу отечественному искусству, у нас представлены. Кроме того, в музее есть большие запасники западно-европейской гравюры, мы периодически ее представляем на наших выставках. Поэтому мы счастливы тем, что здесь работаем и занимаемся искусством.

 

В этом году – году культуры – какие мероприятия у вас уже исполнены и что еще планируется сделать?

– Сейчас идет выставка «Своевременное искусство: скульптор Леонид Баранов, его друзья и герои». Она затрагивает очень много разных тем: и евангельские сюжеты, и такие имена, как Гоголь. Достоевский, Пушкин. XVIII век представлен такими титанами, как Екатерина II и Петр I. Была организована экспозиция, посвященная А.С. Пушкину из нашей музейной коллекции. К 200-летию М.Ю. Лермонтова мы представляли выставку работ детей нашего Музейного центра творческого развития. Скоро мы откроем большую выставку по пленеру, который прошел в этом году в Уржуме, а завершим год «Купеческим портретом» из фондов Государственного исторического музея.

 

Новость о повышении зарплат в сфере культуры в этом году, наверное, всех всколыхнула. Но я знаю, не каждое учреждение может справиться с предстоящей нагрузкой. Удастся ли вам выполнить новые требования в 2018 году?

– Мы много работаем и развиваем разные направления, которые позволяют нам решать финансовые вопросы в части заработной платы, например. У нас много мероприятий с детьми, и это не только экскурсии, но и комплексные образовательные программы. Мы используем такую, достаточно эффективную систему, как абонемент. Но приходится тяжело, потому что город у нас не настолько платежеспособный. Кроме того, мы не можем повышать и цены на билеты, потому что искусство все-таки должно быть доступным. В этом году было принято решение на уровне департамента образования и департамента культуры Кировской области о соединении наших функций с функциями системы образования. Сейчас разрабатывается пилотный проект, в котором наш музей со своими программами будут принимать участие. Если это свершится, то проект будет внедряться в разные школы по области. Поэтому что касается финансирования, мы получаем средства на все наши планы. Хотя в этом году будет тяжелее, потому что весь бюджет, как вы знаете, нелегкий. Но у нас есть и друзья, которые помогают, например, с транспортировкой. Очень хорошо мы сотрудничаем с «Лукойлом». Около миллиона рублей мы получаем от них раз в год. А большую часть произведений искусства мы приобретаем, конечно, благодаря личным связям и дарам художников. Не секрет, что в наше время они часто не знают, куда девать свои работы. Помимо этого мы формируем свой фонд и с пленэров: у нас сейчас великолепная коллекция по керамике и более двухсот работ разных художников из других регионов. Это здорово, когда музей организует работу с российскими художниками. Это создает определенный авторитет не только музею, но и в целом региону. У посещающих нас творцов столько впечатлений!

 

Расходы на вашу деятельность в связи с принятой «дорожной картой» придется как-то сокращать?

– Вы знаете, оптимизация нашего персонала не коснулась, потому что у нас и так не полный набор кадров – мы справляемся тем количеством людей, которые есть. Если брать основной персонал (научные сотрудники, методисты, кто работает с посетителями) – их 30 человек (включая наши филиалы). Остальных сотрудников - 50 человек.

 

Средняя зарплата в музее какая?

– Средняя заработная плата на сегодняшний день по музею 13 600 рублей, основного персонала — 14 800. И к 2018 году, согласно «дорожной карты», планируется ее повышение до 30 тысяч рублей. Такая ситуация заставляет больше работать и придумывать какие-то проекты, которые бы приносили доход музею.

 

Удается?

– Да, мы приучили публику ждать наших выставок, а наша абонементная система позволяет, например, одной школьной группе не один, а четыре раза прийти в музей. Создали «Центр творческого развития», где проходят интересные занятия и с подлинными произведениями, и с мультимедийными программами.

 

Количество посетителей каждый год увеличивается?

– Вы знаете, у нас есть план – 219 тысяч посетителей в год.

 

Кажется, многовато. Не выполняете?

– Выполняем. Но в том числе благодаря тому, что у нас есть бесплатные для посещений дни, и даже ночи, как известно. Поэтому тот народ, который не может прийти днем, приходит ночью.

 

Как долго по будням работает музей?

– До 18 часов, в четверг - до 20.00.

 

Получается, что я, например, как обычный офисный работник, могу прийти только в четверг.

– Еще в субботу и в воскресенье. Но мы хотим изменить работу нашего выставочного зала, сделав там реконструкцию: планируется зона для отдыха с разными программами и буфетная часть. Соответственно, изменится и время работы. В главном здании сложно такое организовать: здесь же режим, охрана. Но, может быть, мы и здесь отрегулируем вопрос о времени.

 

Каковы сегодня доходы музея?

– Здесь тоже есть свой план – около 4 млн рублей. И мы его выполняем.

 

За счет чего удается зарабатывать?

– Основной доход приносит наш посетитель.

 

Час Рябово придет

Поговорим об остальных ваших проектах. Рябово – самый противоречивый из них.

– Ничего там противоречивого нет. Рябово – родина наших любимых художников Виктора и Аполлинария Васнецовых. Идея создания Музея-заповедника существовала очень давно. Музей попал в наше ведомство в 2008 году, а до этого мы же его и создавали, он был открыт в 1981 г., но оставался на балансе Зуевского района. Сейчас главное то, что там сохранились земля, территория исторического села, дом, место захоронения родителей художников, и что там все дышит искусством. Работа над проектом восстановления усадьбы шла очень давно, научно-проектная документация была сделана насколько лет назад. В результате, когда музей стал нашим филиалом, появился Никита Юрьевич Белых, который загорелся идеей довести дело до ума. Конечно, создание музея требует определенного финансирования. На три года была принята программа «Васнецовское Рябово», в которой был определен ряд мероприятий: например, реставрация мемориального дома, реконструкция школы под дом творчества. Но село пустеет и здание передали нам. В течение шести лет в Рябово проходил пленэр, но сейчас на территории музея нет условий для проживания. За эти годы были созданы хозяйственные постройки – восстановили усадьбу. Это вызвало много критических отзывов: все, оказывается, знают, какие бани были в XIX веке, амбары. Евгений Львович Скопин – известный реставратор и архитектор - собрал много фотографического материала, изучая постройки, которые существовали в то время на вятской земле. Да и почитайте сами литературу и представьте, как в XIX веке в 150 верстах от города, можно сказать, вдали от цивилизации, мог жить священник Михаил Васильевич Васнецов с большой семьей, в которой было шестеро детей, и при этом управлять приходом. Естественно, было большое хозяйство. Это обычная ситуация для того времени и постройки такого объема – еще не предел. Также раздается критика по поводу месторасположения построек. Дело в том, что раньше они располагались ближе к главному дому. Но сегодня есть пожарные нормы – объекты должны стоять друг от друга на определенном расстоянии.

 

А когда, к примеру, депутаты Заксобрания ездили в Рябово, они присылали вам после поездки свои заключения или уведомления о том, что надо бы что-то изменить?

– Нет, они сами не понимают, чем они недовольны. Депутаты считают, что потрачено слишком много денег. На все ушло 8 млн рублей. Надо учитывать, что все постройки стоят на каменном ленточном фундаменте, и дерево собиралось и обрабатывалось вручную. Минус в том, что это дерево не было просушено. Но имеющиеся деньги надо было быстрее освоить, реализовать проект. Это было сделано. Известно, что срок усадки дерева происходит в течение пяти-семи лет. Строители приезжали уже после совещания Заксобрания, осматривали состояние объектов.

 

Сейчас сами постройки используются?

– Только через год мы поставили их на свой баланс. До этого мы не могли с ними работать. Сейчас в летний период в амбарном ряду открылись три экспозиции: одна представляет народную утварь, вторая связана с пословицами в рисунках Виктора Васнецова, третья – теневой театр. Единственная проблема в том, что Рябово нет инфраструктуры: когда люди приезжают туда, им негде ни переночевать, ни перекусить. Построили еще 200 метров дороги и автостоянку. Она не лишняя.

 

На самом деле я лично, к примеру, против таких трат. Сама дорога в Рябово за это время стала настолько ужасной, что лучше бы на нее потратили деньги, чем на стоянку.

– Вы имеете в виду часть дороги от стоянки до усадьбы? Ее как раз не нужно асфальтировать. Там должна быть специальная грунтовая дорога – она есть в планах. Планируется также отреставрировать сам дом, где жили Васнецовы. Необходимо реконструировать здание бывшей школы, как я уже говорила, тогда этот проект получит широкий резонанс, и туда поедут люди. Уже сейчас у нас увеличивается количество посетителей: приближаемся к 15 тысячам человек в год. А было пять. Но трудно держать этот уровень, в этом году уже наблюдался спад. Все потому, что отсутствует инфраструктура.

 

Когда планируется возобновить пленэры именно в Рябово?

– Когда будет созданы условия для проживания и работы художников, в том числе и керамистов.

 

Но это же все можно сделать и в Кирове? Кто поедет в Рябово?

– На самом деле дорога от Кирова в сторону Рябово неплохая. Но когда люди узнают, что после того, как они проедут три часа, они не смогут даже перекусить, это их отталкивает. В этом вопросе большую роль должен сыграть сам Зуевский район. Для них это знаковый объект, который может привлекать туристов. Можно же сделать нормальную столовую, гостиницу в самой Зуевке.

 

Им, наверное, тоже невыгодно?

– Как невыгодно: если, например, приехали 50 человек и поели в столовой, и переночевали в гостинице. Это же доход.

 

Не каждый же день столько людей приезжает?

– Конечно, на раскрутку нужно время. Но мне кажется, что в этом году возник особый интерес к этому проекту. На праздники туда все съезжаются – все скучают по Рябово. Там же очень красиво. Я верю в то, что Музей-заповедник художников Васнецовых станет притягивать все больший круг людей. людей. А нам нельзя уже отступать от задуманных планов.

 

Была бы жемчужина

Еще один культурный объект, о котором последнее время много говорят, это мастерская художника Н.Н. Хохрякова?

– Говорят, потому что туда въехали грузовики и все разрушили. А о том, что этот объект захламлен и опасен, мы говорили уже не раз городским властям, и это никого не волновало.

 

Он не в вашем ведомстве?

– Нет. Этот участок является охранной зоной, которая имеет некоторые обременения: там нельзя строить, производить раскопки. А вот захламлять так, как делали владельцы этого домика, видимо, можно. И сейчас - это частное владение.

 

То есть они не смогут ничего там построить?

– Смогут, но только по определенным требованиям: невысокую, соответствующую бывшему зданию постройку. Сам флигель никогда памятником не был. Он лишь был связан с именем Хохрякова. Некоторое время художник работал там как в мастерской, но потом семья продала этот дом. Если бы была на то воля властей, то можно было давно расселить жильцов, дали бы денег на реставрацию, и в центре города появилась бы жемчужина. Что же сейчас будет делать собственник этой территории, не ясно.

 

Вы, как директор классического музея, что думаете о развитии современного искусства в нашем городе?

 – Оно может существовать. Например, интересные проекты реализуются в «Галерее Прогресса». Та концепция, которую осуществляет Дмитрий Шиляев удерживает постоянный интерес разновозрастной, но в основном молодежной аудитории. Это место для общения, отдыха, проведения самых разных мероприятий.

 

Вы делали и совместную выставку пару лет назад.

– Да, это был интересный проект «Мера вещей. Образ человека в искусстве Вятки XVIII-XXI вв», в котором участвовали художники, причисляющие себя к современному искусству. В их работах виден определенный творческий опыт людей, которые живут в наше время. Конечно, в их работах есть смысл, и они, безусловно, могут существовать. Другой вопрос, что лично я не все принимаю, но это связано с моими приоритетами в искусстве, что не мешает мне быть объективной.

 

Ваш музей всегда старается идти в ногу со временем. Каким вы видите его еще через сто лет?

– Сложно сказать. Да, мы внедряем инновационные технологии. Таковы требования времени, но они не должны преобладать: это лишь вспомогательный материал к нашему классическому искусству. Сейчас у нас начала работать программа «Доступная среда». Важно создать комфортную безбарьерную среду для посетителей с ограниченными физическими возможностями, чтобы они чувствовали себя свободными и желанными.

 

Не устаете бороться за искусство, не хочется бросить все?

– Не устаю, но иногда хочется в отпуск. В этом году у меня его еще не было. А в целом я счастлива – мне нравится моя музейная жизнь.

 

 

Досье

Ирина Анатольевна Любимова, директор «Вятского художественного музея имени В.М. и А.М. Васнецовых».

 

Образование: Кировский государственный педагогический институт, филологический факультет; Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина (Санкт-Петербург), специальность – искусствовед; кандидат искусствоведения, Заслуженный работник культуры.

 

Дата и место рождения: 16.02.1952, город Уржум.

 

Карьера:

с 1979 г. - старший научный сотрудник Вятского художественного музея имени В.М. и А.М. Васнецовых;

с 1992 – заместитель директора по научной работе;

с 2005 г. – директор музея.

Семья: замужем, два сына.

 

Опросник Марселя Пруста:

Ваша идея о счастье? Говорят, что это мимолетное явление. А я считаю, что оно связано с гармонией существования в этом мире: в семье, в обществе, с коллегами.

Ваши любимые художники? Импрессионисты, постимпрессионисты: Мане, Дега, Писарро, Ван Гог, Гоген, Шагал.

Какие исторические личности вызывают вашу наибольшую симпатию? Суворов.

Способность, которой вам хотелось бы обладать? На безумные поступки. Почему бы «не шагнуть в пропасть». Иногда какие-то вещи кажутся авантюрными, но именно так, к примеру, зародился пленэр.

Ваше любимое изречение? Жизнь прекрасна.