Патриотом быть обязан
О том, как государство научит граждан родину любить
В России бум на патриотическое воспитание: разрабатывается сразу несколько проектов единого федерального закона «О патриотическом воспитании», ищутся универсальные формулы и «операционализированные идеи». Не дожидаясь отмашек из центра, бьет ключом инициатива на местах — в регионах пишут свои законы, а по городам и весям молодежь без всяких законов усиленно обучают любить Родину. Форматы, правда, разнообразием не блещут: в основном подрастающее поколение учат стрелять. За превратностями патриотических исканий в центре и провинции наблюдал «Огонек».
На старте нынешней избирательной кампании по выборам в Госдуму эксперты высказывали опасения, что она не станет запоминающейся и яркой, поскольку в условиях кризиса ощущается явный дефицит «позитивной повестки», экономическая тематика малоперспективна, а ресурс запретительных законодательных инициатив практически исчерпан — короче, нечего предложить электорату. Теперь эти тревоги улетучились, а опасения рассосались как дым. Выручил, как, впрочем, и всегда, президент. В феврале, встречаясь с активом Клуба лидеров, он произнес уже ставшее афоризмом: «У нас нет никакой и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма».
В этой фразе было все, что нужно российскому политику для вдохновения: патриотизм из словарного «чувства любви к Родине» превращался в «идею», которую, как известно, важно правильно оформить, чтобы потом так же правильно пропагандировать. И — бодрый патриотический локомотив пошел: в нижней палате парламента буквально в том же месяце сформировались две группы депутатов, работающие над созданием Федерального закона «О патриотическом воспитании»; в верхней палате предложили свой вариант имплементации «идеи патриотизма» в жизнь. Так был дан старт большой гонке за единственно верное определение патриотизма в России.
В поисках формулы
Надо отдать должное: председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко еще в 2013 году пыталась подступиться к патриотической проблематике, поясняя, что принятие соответствующего федерального закона «жизненно необходимо» и «явно затянулось». В Совете Федерации и Госдуме проводились круглые столы с заинтересованными экспертами, а в 2015 году Межпарламентская ассамблея СНГ даже презентовала текст модельного закона «О патриотическом воспитании».
Тогда, впрочем, не срослось. Правительству показалось, что и принятой Программы о патриотическом воспитании достаточно, к тому же Минобрнауки и Минобороны не поделили «патриотическую поляну» и увязли в спорах. Дело в том, что строки о необходимости патриотического воспитания молодежи в России встречаются сегодня в единственном Федеральном законе — «О воинской обязанности и военной службе», зато полностью отсутствуют в законе «Об образовании». Поскольку Минобороны «воспитывает» преимущественно юношей с 18 лет, встает вопрос: как же охватить прочую молодежь? Военные считают, что нужно просто допустить их в школы, деятели Минобрнауки против, полагая, что справятся и сами.
На этот раз ошибки были учтены, и Совет Федерации предложил сразу перейти от слов к делу. Сенатор Эдуард Исаков в начале апреля объявил: нужно составить «рейтинг патриотизма регионов России». Как его определять? Да обыкновенно: «На основании анализа официальных данных государственных статистических наблюдений, в том числе Росстата, Минобрнауки, Минтруда, Минздрава, Минспорта, Минобороны, МВД, других министерств и ведомств, социологических исследований и опросов, а также анализа материалов СМИ»,— заявил господин Исаков. Губернаторов, достигших самых высоких показателей патриотизма,— поощрять, «двоечников» — наказывать в соответствии с рейтингом. А что такое патриотизм, и так всем понятно, не нужно дальше копать: сказано же — это наша национальная идея.
Депутаты нижней палаты парламента в стороне не остались и перспективную тему решили активно осваивать тоже. Член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный собрал группу для разработки закона «О патриотическом воспитании», в спину ему дышит другой член «Единой России» — зампредседателя думского комитета по обороне, экс-атаман Всевеликого войска Донского Виктор Водолацкий, который к сентябрю обещал презентовать уже готовый альтернативный вариант закона. На словах депутаты обещают не ссориться и показать «синтез лучших предложений», но на деле гонка напряженная. Выборный, судя по последним заявлениям, намерен сделать акцент на «формировании гражданской идентичности», Водолацкий — на воспитании воинской доблести. Скептики оживились: опять интересы Минобрнауки и Минобороны рискуют пересечься...
Как патриот патриоту
Наблюдая за ажиотажем в Госдуме, эксперты в области патриотизма (а такие в России уже появились) присоединяются к обсуждению горячей темы. И сталкиваются, конечно, с вечной проблемой всех поэтов и философов: как определить, что такое любовь? Как ее измерить?..
На минувшей неделе состоялось заседание «Клуба конкурентов» (это дискуссионная площадка, открытая партией с подходящим названием — «Родина»), где шел разговор о «Практической реализации патриотизма как национальной идеи России». Участвовали в нем сплошь проверенные люди: экономист-евразиец Михаил Хазин, профессор факультета национальной безопасности РАНХиГС Владимир Лутовинов, декан факультета психологии и педагогики РосНОУ Александр Огнев и другие спикеры, не раз отмеченные в подобных дискуссиях. Но и они, к несчастью, не пришли к согласию, лишний раз продемонстрировав собравшимся: сколько экспертов в зале, столько и взглядов на патриотизм.
Главный докладчик заседания, генеральный директор Центра экспертизы «Объединенные резервы» Игорь Цуранов, например, предложил такое определение патриотизма — «это эффективная работа на благо народа и страны». И стал скучно пояснять, что любить родину — это значит много трудиться, строить хорошие дороги, содействовать развитию бизнеса, вкладываться в медицину и образование... В общем, делать все то, к чему нас и так призывают ежеминутно.
— Я категорически не согласен с этими утверждениями,— стоило только закончить Цуранову, заявил экономист Михаил Хазин.— Пока наша национальная идея формулируется вокруг мысли о благосостоянии, опарыши будут продолжать разъедать труп великой державы, будет процветать коррупция. Не деньги должны быть в приоритете, а достоинство. Нужно понять: можно жить богато, но недостойно, а можно не так богато — но с достоинством.
Поэтому, по Хазину, патриотизм — это готовность отстаивать достоинство как своей державы, так и себя самого (важным элементом данной концепции является, конечно, образ врага, посягающего на достоинство). Однако Владимир Лутовинов из РАНХиГС оказался категорически неудовлетворен и этой формулой.
— С точки зрения философии патриотизм не сводится к силе и эффективности, он имеет свою сущность,— туманно начал эксперт.— И сущность это духовная, огрублять ее не надо. Патриотизм, конечно, лучше всего выражает себя в идее служения...
Тут уже запротестовал Александр Огнев, декан факультета РосНОУ, недовольный туманными сущностями и напомнивший, что «стране нужна операционализированная патриотическая идея». В качестве собственного проекта он предложил внимательнее изучать национальные традиции (и опыт российского межнационального общения) для уяснения идеи патриотизма.
На том и завершили, каждый весьма довольный собой.
Горнило чувств
Тем временем регионы, понимая, куда дует идеологический ветер, и не дожидаясь отмашки из центра, уже успели принять массу своих законов «О патриотическом воспитании». Не обошлось без конфузов, связанных с расхваливаемым экспертами «опытом российского межнационального общения». Например, новый губернатор Краснодарского края Вениамин Кондратьев в рамках реализации местного закона «О патриотическом и духовно-нравственном воспитании» решил почтить память 146 казаков, погибших на Ольгинском редуте в сражении с четырехтысячным черкесским войском. «На таких примерах,— говорил губернатор,— мы будем воспитывать нашу молодежь, как надо защищать родину». Черкесская молодежь после этой речи краснодарского главы, мягко говоря, напряглась...
Патриотизм оказался далеко не такой безопасной игрушкой, каким его хотели представить. Чувства — они ведь могут и обжигать, даже при максимально «операционализированном» использовании. И при «живом творчестве» чиновников и политиков на патриотической ниве игра на этих чувствах может привести к самым диковинным всходам и травматичным последствиям. Не упустить бы...
Источник: «КоммерсантЪ»
Николай Плюснин, управляющий партнер «Кировской цифровой типографией»:
Патриотизм у каждого свой. Можно идти от словарного смысла, можно от историко-фисософского, экономико-политического. У нас обычно патриотизмом называют любовь к государству или даже к аппарату государства. Безоглядную любовь. Поступки сильно влюбленного человека не всегда адекватны, но в них есть страсть. Такой патриотизм основан на обожании своего и ненависти к чужому.
Мне ближе более рациональный подход. Патриот хочет сделать жизнь лучше, поэтому готов участвовать в управлении, отстаивать интересы своего сообщества, защищать страну от агрессии.
Полагаю, что государственная идея в России может быть только одна - соблюдение Конституции. Патриотизм, как идея государства, превращается в идеологию и вступает в противоречие с Конституцией. Патриотическое воспитание, основанное на конституционных нормах, включает и службу в армии, и уплату налогов, и умение отстаивать свои права. При этом последнее более патриотично, так как требует от человека сознательных действий.
Наталья Осипова, гендиректор КЦ «Вятский»:
На февральском эфире «Эха Москвы» в Кирове Владимир Сметанин спросил меня, что я думаю про новую национальную идею, которую сформулировал президент Путин. Оказалось, что новая национальная идея – это патриотизм. Чтобы научить народ любить Родину, решили составить три программы и потратить за пять лет 16 млрд рублей. Почти план пятилетки: но не план, что построить, а план, как потратить. Я что-то вяло ответила, вся уйдя в исторический дискурс, и задумалась.
Много лет в университете я рассказывала студентам о том, что русская литература создала устойчивую оппозицию официального и индивидуального патриотизма: любви к царю и любви к земле. Что любить Россию можно, но «странною любовью». Есть уваровская триада: самодержавие, православие, народность, а есть – «скрытая теплота патриотизма», «дубина народной войны» и «роевое чувство». Есть Прилепин, а есть Лев Рубинштейн. И кто из них родину больше любит?
Вятка была исторически местом ссылки. Гиблым местом, куда по своей воле не ездят, только посылают. Уехав из Вятки, я почувствовала эту поповину – белые искрящиеся сугробы, пустые улицы после семи, грустные лица старушек у магазинов: продала пучок морковки – купила пакет молока. За что я так люблю эту Вятку? За то, что тут детство и жизнь прошли? За немногословность и вековое терпение, за непутевость и лопоухость – лопухая Вятка, лаптем щи хлебать, до Бога высоко – до Москвы далеко. Меня разрывает жалость к этим бедным, добрым, бессловесным, всю жизнь работавшим людям. И кого винить в своих бедах? Мама говорит: Обамка виноват. А я говорю: мама, ради Бога, не смотри телевизор.