Кругом враги
С чем только не боролась молодая советская власть. То, что мы сегодня называем бизнесом, в 1920-е годы считалось спекуляцией и тунеядством.
Бесконечные военные мобилизации привели к массовому дезертирству. К тому же, никуда не делись обычные для любого общества кражи и злоупотребления служебным положением.
Дерут три шкуры
Октябрьская революция 1917 года кардинально изменила ситуацию в стране. С первых дней установления советской власти в Вятке началась борьба со старыми порядками. В 1918 году при местных Советах были созданы чрезвычайные комиссии для борьбы с контрреволюцией, саботажем, спекуляциями и должностными злоупотреблениями.
Доктор исторических наук Владимир Бакулин приводит данные, что за полмесяца, с 31 января по 14 февраля 1919 года, Вятская губЧК расстреляла 40 человек. Среди них было 13 воров-рецидивистов, 11 контрреволюционеров, 14 расстрелянных до революции работали в полиции и тюрьме. Некоторые из них ответили за участие в подавлении революции в 1905-1907 годах.
В эти годы слово «спекулянт» стало самым распространенным оскорблением. В «Вятскую правду» пришло письмо, в котором читатели жаловались на советскую мастерскую по починке обуви. «Бедным обывателям кажется, что эта организация существует только для богачей и спекулянтов», потому что обувь ремонтировали по два месяца. Беднякам приходилось обращаться к частникам, «которые, конечно, не стесняются, и дерут три шкуры».
Журналист Пестов вел репортаж с базарной площади: «Толпа широкоплечих, молодых бравых молодцов с товаром и без товара снуют взад и вперед. У всех торгующих и торгующихся на лицах тоска и уныние. Товар у этих «базарных тунеядцев» был не самый лучший: рваные сапоги, пустые бутылки, засаленные полоски кружев, пяток разнокалиберных пуговиц, часы с трещиной... Так больно смотреть на эту галдящую бездельную толпу здоровых, работавших и могущих работать людей».
В годы НЭПа повсеместно создавались советские кооперации, но не любая торговля в те времена получала одобрение. Например, осуждалась продажа предметов религиозного культа. Когда Уржумское городское потребительской общество начало «бойко» торговать нательными крестиками, в «Вятской правде» появился обличительный материал на эту тему: «Нехорошо, уржумцы! Ведь так можно до торговли иконами и молитвенниками дойти!».
Злостные дезертиры
В годы гражданской войны советская власть столкнулась с проблемой дезертирства. Это явление стало массовым на всей территории страны. Народ был вымотан первой мировой войной, а тут война гражданская. Ситуацию усложняло то, что одновременно с гражданской войной шла война с Польшей за контроль над западными территориями бывшей Российской империи. Добровольцев в Красной Армии было немного. В основном красноармейцы набирались принудительно. Особенно противились мобилизации крестьяне из тыловых деревень. Ведь для многих семей уход мужчины из дома и потеря рабочих рук мог привести к полуголодному существованию домочадцев.
Советская власть не хотела настраивать против себя население, поэтому первоначально в своей борьбе с дезертирством использовала только агитацию и пропаганду. Но это не давало необходимого результата. В 1920 году из Глазовского гарнизона дезертировало около 3% военнослужащих. Большинство несостоявшихся красноармейцев скрывались в лесах, а жители близлежащих деревень их покрывали. Тогда властям пришлось ужесточать наказание за дезертирство. Хозяйства скрывающихся мужчин облагались денежными взысканиями, вплоть до полной конфискации имущества, земли, лошадей, коров и так далее. То есть семья сбежавшего солдата оставалась в полной нищете. Наказывали и тех, кто укрывал дезертиров, особенно строго наказывались сельские советы. «Трудовое население должно с презрением относиться к дезертирам, отдающим крестьянскую землю польским помещикам и капиталистам, и ослабляющим Красную армию», - призывали вятчан.
Пойманных дезертиров перевоспитывали. Дезертиры, находящиеся в заключении в Котельниче написали открытое письмо: «Мы признаем тот позор, которому подвергли свои головы, но клянемся, хотя мы и злостные дезертиры, мы хотим помочь советской власти и красным героям разбить польскую шляхту». Искренность этих строк сегодня уже не проверить…
Новые враги и новые друзья
В число врагов советской власти попадали все, кто ущемлял права простого трудового народа. Политику нередко приплетали к решению бытовых вопросов. Так один из учеников технического училища, писал о директоре учебного заведения С.Н. Косареве: «В дни самодержавия это был неподступный, гром и молния, ученики не смели слова сказать. Настала революция и он обратился в кроткого, во все входящего и снисходительного. И вот теперь в дни тяжелого голода и безработицы наблюдается опять диктаторство». Директор не разрешил ученикам остаться на период зимних каникул в общежитии при училище, так как это «расстраивало, вероятно, его нервы». «В училище учится 80% крестьян, - продолжал разгневанный ученик, - они терпели в дни самодержавия, неужели в красные дни, когда везде красуются красивые лозунги, жизнь наша не улучшится. Мы бьемся к знанию агрономии, в которой так нуждается наша деревня, путь сам по себе тернист и горек, а тут еще г. Косаревы марают нашу не отрадную жизнь».
При советской власти большое распространение получило обличение преступников в газетах. На страницы прессы попадали не только те, кто шел против режима, но и мелкие нарушители. Газеты писали, что школьная работница Мутницкой школы Осипова, плохо занимается в школе, а больше бывает в разъездах и на разных гуляниях, преступники Лысков и Синцов украли два мешка сырого белья, уборщица рабфака Юферева стащила из столовой учебного заведения большое количество тарелок, ножей и вилок, а еще неизвестные украли 1500 книг из библиотеки клуба Демьяна Бедного.
Новое время породило не только новых врагов, но и новых единомышленников. Вскоре после свершения революции, работник Слободского лазарета для военнопленных В. Юскевич писал в «Вятскую правду»: «Товарищ редактор! Я живу среди пленных в г. Слободском. Пленные интересуются и строго следят за русской революцией. Прочитав о сообщении товарища Троцкого о прекращении военных действий на всех фронтах и о возвращении всех солдат к мирному труду, он попросили меня перевести и разъяснить. Как я им перевел, так они сказали: «если Германия и Австрия не согласятся на мир без аннексий и контрибуций, и если наши товарищи, находящиеся дома, вздумают делать наступление, то мы возьмем русские ружья и пойдем против них».
Екатерина Горбушина,
eka-gorbushina@mail.ru