Интервью с Александром Хинштейном

Депутат Госдумы неделю назад устроил кировским властям серьезную встряску.

В прошлом журналист «Московского комсомольца», а нынче – депутат Госдумы от «Единой России» Александр Хинштейн неделю назад устроил кировским властям серьезную встряску. Городскую администрацию упрекнул в попустительстве при создании финансовой-жилищной пирамиды, губернатора в открытии для муниципалитета «либерального санатория», а недобросовестным застройщикам и вовсе посоветовал «собирать термосок и бежать в сторону Республики Коми», а не качать права. Впрочем, «Бизнес Новости» сумели обсудить с Хинштейном тет-а-тет не только обманутых дольщиков, проблемой которых он всерьез занимается. Но и, например, скандальный мониторинг вузов, а также второй этап реформирования полиции, для которого Кировская область стала полигоном.

Равнение на Ульяновск

На ваш взгляд, как решается вопрос с обманутыми дольщиками в Кировской области?
- За текущий год кировские власти совершили очень серьезный прорыв. Надо сказать, что у нас с Никитой Юрьевичем на эту тему и раньше были разговоры. И я честно вам говорю, что в текущем году видны серьезные изменения - сданы пять проблемных домов. До конца года еще два дома будут сданы в эксплуатацию. Фактически по каждому объекту есть алгоритм решения проблемы. Очень важно, что власти региона не сбрасывают со счетов жертв мошеннических действий, так называемых жертв двойных продаж. То есть, людей, которым продали уже ранее проданные квартиры. Во многих регионах нам приходится прикладывать огромные усилия для того, чтобы убедить, а где-то заставить губернаторов помогать этой категории людей. Причем в регионах экономически гораздо более развитых, чем дотационная Кировская область.

А почему выбран именно наш регион в качестве площадки для проведения выездного заседания рабочей группы «Единой России»?
- Это не уникальный случай. В среднем в месяц я бываю в двух регионах. Сегодня я у вас здесь, 8 декабря я буду в Ульяновске, 11-го - Твери, 14-15-го - в Ростове.

Вы занимаетесь этой проблемой с 2006 года. Почему для вас она важна? Есть какой-то свой печальный опыт?
- Нет. С чего это началось? В 2006 году Владимир Соловьев позвал меня в программу “К барьеру”, которая выходила тогда на НТВ. Удивительная для меня была ситуация. Я работал в то время заместителем председателя комитета по промышленности и строительству Госдумы. И одна из застройщиков настойчиво хотела, чтобы у нас состоялась дуэль на телевидении, хотя от темы долевого строительства я был тогда далек. Меня убедили в важности темы, я пришел на эту программу и, понятно, этот поединок выиграл с большим отрывом. Но поскольку я уже публично заявил в эфире о том, что есть эта проблема, и посмотрев на лица обманутых дольщиков, на их надежду, я понял, что будет с моей стороны свинство, если я их обману. Вот так мне пришлось этим заниматься. Поэтому я когда Владимира Соловьева встречаю, говорю ему: Для тебя очередной сюжет, очередная программа прошла, ты отэфирился, ушел, а мне приходится вот уже шесть лет кататься по стране.

Почему при наличии проблемы уже довольно приличное время задачи президентом поставлены только сейчас?
- Эти задачи были поставлены раньше. Были поручения президента и председателя правительства в бытность президентом Медведева. Но именно сейчас руководство страны пришло к пониманию того, что необходимы системные меры. Надо понимать, что решение проблемы обманутых дольщиков напрямую связано с активностью региональной власти. Потому что силами федерального центра и депутатского корпуса решить ее невозможно. И если губернатор замотивирован на ее решение, проблема решается. Вот, Ульяновская область - это был первый регион, куда я приехал в этом качестве...

Уже в бытность губернатором Сергея Морозова?
- Да, Сергей Иванович был губернатором. Ульяновская область - дотационный регион. И там были как раз жертвы двойных продаж. Причем в Ульяновске был зафиксирован общероссийский рекорд, когда одну и ту же квартиру перепродали 11 раз. И вот 8 декабря я как раз еду в Ульяновск, чтобы сдавать последний объект. Все! Область закрыла проблему обманутых дольщиков различными путями - путем выделения земельных участков, путем выделения субсидий из областного бюджета, привлечения социально ответственного застройщика, но они закрыли эту проблему.

Закрыли проблему тех, кто раньше состоял в реестре обманутых дольщиков. А новых не появлялось за это время?
- Нет, новых не появилось.

А в чем секрет?
- Жесткий контроль за соблюдением законодательства...

То есть, «черные списки» недобросовестных застройщиков?
- «Черные списки» - тоже не панацея. Жесткий контроль. Вот, например, сегодня в ходе совещания с губернатором Белых мы обсуждали судьбу объекта, застройщиком которого выступало муниципальное предприятие УКС администрации города. И глава администрации начал говорить: ну, вот, там Управление капитального строительства не знало. Оно же было только застройщиком. А там некий кооператив («Своими руками» – ред.), который собирал деньги у граждан и не доводил их до УКСа. И поэтому 1,5 года УКС якобы не строил ничего. Я в это не могу поверить. Потому что если у тебя 1,5 года нет денег на объекте, а ты муниципальное предприятие, то ты где? Либо ты профнепригоден, либо ты находишься в сговоре. Вот, начальник кировской полиции Сергей Александрович Солодовников абсолютно правильно говорит о том, что нельзя поверить в незнание чиновниками, руководителями муниципалитетов того, что у них на территории строятся незаконные объекты. И поэтому, когда мы проводили совещание, я достаточно жестко высказался в адрес кировских городских властей. Потому что они просят, например, чтобы область компенсировала им затраты, которые они понесут в связи с выделением компенсационных земельных участков. Это абсолютно недопустимо!

А как должно быть?
- Должны быть затраты, которые несет и областной и муниципальный бюджет. Все зависит от каждой конкретной ситуации, но город, будем называть вещи своими именами, это допустил. Город за это должен платить. А компенсировать за счет области – абсолютно недопустимо. Поэтому сегодня в протокол нашего заседания это записали.

Изначально планировалось «закрыть» эту проблему до конца нынешнего года. Было дано поручение президента, но стало понятно, что она требует большего времени?
- Несомненно, она не будет решена до конца года. В Кировской области она – мы на это очень рассчитываем – будет решена в 2013 году. По крайней мере, все предпосылки к этому есть. Это произойдет при условии активной работы и вовлечения в этот процесс федералов и, в первую очередь, «силовиков». В этой части у меня как раз душа спокойна. Потому что я знаю руководителей вашего правоохранительного блока, и сегодня мы с ними на эту тему уже говорили. По всем тем болевым точкам, которые есть, они сейчас начнут еще более активно работать. Хотя эта работа и так уже достаточно ведется.

Лицом к народу

Вы много хороших слов сказали о Сергее Александровиче Солодовникове и были первым, кто сообщил в Твиттере о его назначении. Откуда идут эти связи и знакомства?
- Откуда я знаю Солодовникова? Да я знаю практически всех начальников территориальных органов МВД. Поскольку я и в качестве депутата этой проблематикой занимаюсь, и в качестве журналиста я специализировался на правоохранительной тематике, понятно, что большинство руководителей и МВД и других силовых ведомств мне знакомы лично. Конкретно Сергея Александровича Солодовникова я знаю достаточно давно, еще в тот период времени, когда он работал в Московской области.

Первые шаги Сергея Александровича на новом месте работы были весьма резонансными – он очень человек публичный. Мне было бы интересно узнать вашу оценку именно его точечных действий, которыми он пытается решить проблему недостатка кадров, переводя сотрудников из аппарата и охраны судов на работу в отделы, организуя добровольные народные дружины…
- Я оцениваю те начинания и новации, которые связаны с приходом Солодовникова, исключительно позитивно. Они полностью соотносятся с моей идеологией. Я тоже считаю, что нужно делать ставку на гражданское общество. Что нужна максимальная политика открытости. Это не значит, что надо все двери распахнуть настежь. Но полиция должна быть открыта обществу, и граждане должны знать и понимать, кто их защищает. Можно сказать смело, что те начинания, которые есть сегодня в Кировской области в работе УМВД – это, своего рода, полигон по отработке нового этапа реформ. И многое из того, что делает руководство УМВД по Кировской области, будет потом при позитивном результате, я думаю, рекомендоваться к реализации и отрабатываться в других регионах.

Такая установка была изначально в МВД или это ваше предположение?
- Мне трудно сказать, была ли такая установка в МВД, здесь вы лучше Сергея Александровича спросите. Но мне кажется, здесь все зависит от личности. И народные дружины, и запрет на торговлю алкоголем, и работа с ночным патрулем, и работа общественного совета – это все очень правильно и это лежит в русле сегодняшнего этапа реформ.

Вы говорили на встрече с личным составом УМВД о «Дорожной карте», но не расшифровали, что это.
- «Дорожная карта» – это перечень тех шагов и мер, которые предлагаются нами – расширенной рабочей группой при министре внутренних дел – для дальнейшей реализации в ходе реформ полиции. И одно из направлений этой дорожной карты как раз связано с усилением роли гражданского общества и общественного контроля. Мы говорим, в частности, о перезагрузке общественных советов в целом. О том, что общественные советы должны носить не сегодняшний декорационный характер, а иметь реальные рычаги и полномочия. В частности участвовать при формировании кадрового резерва, давать рекомендацию при выдвижении сотрудника на вышестоящую должность. Безусловно, право руководителя принимать эти рекомендации во внимание или нет. Потому что общественный совет – это должна быть та сила, которой не позволяет закрыться ведомству внутри себя, отгородиться от внешнего мира, это проводник именно интересов общества. А для того, чтобы это было так, необходимо провести перезагрузку общественных советов. Это должны быть люди с активной позицией, они должны быть неравнодушными. Поэтому очень хорошо, что в общественный совет Кировской области привлекаются журналисты. Причем журналисты из тех изданий, которые трудно отнести к разряду придворных. Во-вторых, это должны быть все-таки люди, которые разбираются в тематике, которой занимаются. Которые сопряжены с работой полиции, с уголовным процессом, с правозащитной деятельностью. Безусловно, там должны быть ветераны...

Я правильно понимаю, что первый этап реформ был проведен формально, и эта связь общества и органов внутренних дел не была реализована?
- Более того, из многих общественных советов в регионах были удалены все правозащитники. Я могу сказать, например, что в совете Нижегородского ГУМВД не осталось ни одного правозащитника. Хотя в Нижегородской области действует одна из наиболее авторитетных организаций в этой сфере – Комитет против пыток. В ГУМВД по Санкт-Петербургу и области – ни одного правозащитника. В ГУМВД по Ростовской области – ни одного правозащитника. Понятно, что они неудобны, неспокойны и среди них много людей, которые вызывают отторжение у руководителя. Но опираться можно только на то, что сопротивляется. Опираться только на послушных и удобных – невозможно. Реформа органов внутренних дел была проведена формально. Это была не реформа, а ее имитация. У нее не было ни идеологии, ни стратегии, ни задач, ни этапности, ни анализа негативных и позитивных последствий. И сейчас руководители МВД вынуждены на марше разворачивать политику в регионах в другую сторону и, что называется, на ходу чиниться.

А почему получил отставку бывший до Солодовникова начальником УМВД по Кировской области Виктор Викторович Поголов? Связана ли его отставка, как говорят, с ситуацией в поселке Демьяново?
- Не думаю, что причина только в этом. У нас подобного рода по масштабам ситуации в разных регионах возникают, и это нигде не ведет к освобождению от должности руководителя, который, кстати, отработал рекордно малый срок.

В том то и дело, что никаких официальных объяснений тому, почему он ушел, не звучало.
- Ну, может быть, он устал просто… Здоровье подорвал… Организм уже был ослаблен.

Заслон шаражкиным конторам

В Кирове, как и во многих городах наделала немало шума информация о результатах мониторинга государственных вузов. Можете ли вы дать оценку проведенной системе мониторинга и какие последствия он будет иметь?
- Та реформа высшей школы, которая была начата Минобрнауки, в какой-то степени похожа на ту реформу, которую начало проводить МВД при Нургалиеве. Это тоже постановка некоей, скажем, условной призрачной задачи, отсутствие стратегии при реализации данной задачи и переход в чисто математическую плоскость. Какое было ключевое слагаемое реформы МВД? Сократить 22 процента личного состава. Почему 22 – не 18, не 25?

Может, деньги посчитали, посмотрели, сколько необходимо для повышения зарплаты?
- Нет, никто не считал денег. Изначально взяли и сказали, надо сократить 20 процентов, потому что одна пятая – красивое число. Хорошо, зафиксировали это. Затем, когда пошло сокращение, стали разбираться более глубоко: Так, а что мы делаем с ГУВД Красноярского края? У нас там Сочи впереди! Наоборот надо их усиливать. А что нам делать с Главком по Северному Кавказу? Нам нельзя его сокращать, а необходимо усиливать, потому что там идет борьба с экстремизмом, ваххабитами и прочее. Дальше, Дальний Восток…

Партизаны?
- Нет, там нельзя сокращать Дальневосточное УВД, потому что саммит АТЭС. Так появились эти 22 процента для других регионов. Это сокращение - общее в реформе Минобрнауки и МВД. А различие в том, что даже после волны критики, которая поднялась, руководство МВД не было готово к тому, чтобы сесть за стол переговоров со своими оппонентами и выслушать мнение общественности и профессионального сообщества. В этом смысле надо отдать должное руководству Минобрнауки и министру Дмитрию Ливанову в том, что он как раз общения не избегает. Мы создали в рамках Единой России рабочую группу по анализу предложений по реформе высшей школы. Я ее возглавил.

Это уже после того, как были обнародованы результаты мониторинга?
- Нет, конечно, до. Как только Ливанов сделал одно из своих первых заявлений в статусе министра, что нужно сократить на 20 процентов число бюджетных мест в вузах, что естественно вызвало вполне понятную негативную реакцию людей. Мы поняли, что если это будет так дальше продолжаться бесконтрольно, то приведет к резкому росту социальной напряженности. При этом «Единая Россия», как всегда, будет виновата, хотя и не имела никакого отношения к этому процессу. Поэтому мы подняли этот вопрос летом на президиуме генсовета партии. И соответственно, многое из того, что я сказал Ливанову при первой нашей встрече, к сожалению, не было реализовано.

Они тогда не прислушались к вашим доводам?
- Они начали прислушиваться, почувствовав, что позиция партии и Госдумы в целом достаточно монолитная и жесткая. Особенно после того как председатель Госдумы Сергей Евгеньевич Нарышкин довольно жестко на эту тему высказался. Мы считаем, что нужно, во-первых, изменить полностью критерии оценки. Во главу угла должно быть поставлено…

Последующее трудоустройство?
- Безусловно. Профессиональная востребованность выпускников. Для того, чтобы это объективно оценить, нам недостаточно чисто статистических данных из вузов - сколько у них студентов трудоустроено. Тем более, что они в эту цифру включают и тех, кто призван в ряды вооруженных сил, и тех, кто ушел в декретный отпуск. Кроме того, нельзя основывать все выводы на основе данных, которые дают тебе проверяемые. Должны быть иные критерии оценки.

Какие они могут быть?
- Мы делаем большую ставку на общественно-профессиональные сообщества. Они должны, на наш взгляд, не только участвовать в этой аттестации, но и быть в дальнейшем задействованы при аккредитации вузов. То есть, они должны нам говорить: да, этот вуз готовит тех специалистов, которые нам, как работодателям, действительно нужны. И у нас есть этот опыт. Ассоциация юристов России – наиболее авторитетная общественная организация - провела общественную аттестацию юридических вузов. Я был длительное время председателем нижегородского отделения ассоциации юристов. И мы в Нижнем Новгороде собственно, это начинали делать.

Но ведь это же очень субъективный критерий.
- Большинство критериев субъективны. Это не должно быть единственным критерием, но безусловно важным.

Тот, у кого сильнее лобби, и победит.
- Не согласен с вами. Хотя наличие сильного лобби – это тоже результат профессиональности. Потому что, если ты ректор и сумел создать себе какое-то лобби, это означает, что ты уже как минимум не дурачок. И это означает, что ты в состоянии реально достигать каких-то результатов. Я говорю про юристов: потому что я занимался этим. У нас сегодня свыше 1000 вузов в России выдают дипломы государственного образца по специальности юриспруденция. Нам такое количество юристов в России не нужно. Соответственно, в рамках ассоциации юристов России мы ответили на вопрос, какие вузы готовят реальных юристов, а какие просто дают дипломы. Мы можем это сделать в рамках каждой специальности - с врачами, учителями, сельхозработниками, с промышленностью. То есть, мнение работодателя, мнение отрасли должны быть поставлены во главу угла. Минобрнауки использовало только пять критериев ключевых – и все они схоластические.

Зато они все измеряемые.
- Взять, к примеру, критерий количества иностранных студентов. А как может быть большое количество иностранных студентов у провинциального педагогического вуза? Тем более, если цифры набора туда за счет бюджетных средств иностранцев определяет само же Минобрнауки.

То есть, все измеряется деньгами?
- Фактически было сделано именно так. Понятно, что средний балл по ЕГЭ в педагогический, гуманитарный вуз всегда будет ниже, чем в технический. И нельзя было мерить единой меркой различные вузы. То есть, для гуманитарных вузов должны быть одни критерии, для технических вузов - другие. Дальше в мониторинг, несомненно, должны попасть негосударственные вузы, потому что качество образования там никакого сравнения не выдерживает с государственными. И даже самые завалящие вузы - те 27, которые попали в перечень неэффективных и подлежащих реорганизации, я уверен, окажутся гораздо более эффективными, чем многие, если не сказать большинство, из негосударственных вузов. Последние фактически являют собой чисто шаражкину контору по выдаче дипломов.

Но ведь есть же уже отлаженная система выдачи государственных лицензий?
- Есть, но она тоже будет меняться, потому что в Государственную Думу внесен новый закон об образовании. Он предусматривает определенные изменения и в части лицензирования деятельности негосударственных вузов. Или другой вариант: пожалуйста, мы и в государственных вузах установим правило выдачи дипломов негосударственного образца. И делайте все, что хотите. Это все равно, что курсы кройки и шиться, которые каждый из нас может организовать при домкоме. Хочет к тебе ходить домохозяйка на курсы кройки и шитья, ты потом на бумажке ей написал, что она окончила в квартире №8. И пусть она ходит с этой бумажкой.

Кому будет нужно такое образование?
- Извините, а кому нужно раздавать дипломы государственного образца не пойми за что? Ну не могут 1040 вузов готовить юристов в России.

Почему вообще возникла необходимость сокращать бюджетные места? В связи с демографической ямой? Или мы хотим уменьшить количество людей с высшим образованием?
- Нет, мы не хотим уменьшить количество образованных людей. Это было бы и неправильно, и антисоциально.

Значит, денег недостаточно?
- Есть две концепции развития высшего образования. Одна - так называемая социализация. Принимая ее, мы исходим из того, что, чем больше людей окончит вуз, тем больше людей социализируется в обществе и будет иметь высокий уровень образования, знаний и так далее. Существует и другая концепция - профильности образования. В этом случае государство исходит из госзаказа. Есть, к примеру, потребность в миллионе юристов. Зачем нам нужно их пять миллионов? Тот же экс-министр обороны Сердюков, сокративший большое число военных училищ, при всей критичности этого шага и при том, что он вызывает много нареканий, с прагматической точки зрения был прав. У нас с ним был на эту тему спор, и он сказал, что количество выпускников военных училищ и институтов перекрывает потребность в 10 раз. Было бы логично, если бы у нас был законодательно предусмотрен возврат государству средств выпускником, который не работает по специальности по окончании вуза. Но получается так, что мы за бюджетные средства готовим граждан, которые работают в другой сфере. Вот, недавно я за границей встретил девушку-официантку, окончившую в Перми филиал Высшей школы экономики. Она поделилась, что приехала на лето подработать, но мечтает в будущем открыть там свое дело. Я спрашиваю, а зачем тогда училась? С какого перепугу, извини, мы должны были тебя учить? Если ты сегодня работаешь официанткой в другой стране. Почему? Получается, ты отобрала право у кого-то другого, у жителя Вятскополянского района, который мечтал получить высшее образование и действительно работать по специальности. Все потому, что у нас отношение к образованию во многом еще носит советский характер. Мы как бы делим людей на белую и черную кость. С дипломом ты - белая кость, без диплома - черная. Это неправильно.

В достатке это уже постепенно нивелируется.
- И слава богу. Поэтому речь не идет о том, чтобы снизить образовательный ценз в стране, уменьшив тем самым число думающих и образованных людей. Речь идет о реальной потребности, потому что сегодня и с точки зрения демографических вопросов, и с точки зрения востребованности в национальной экономке, может быть, нам действительно не нужно такое количество вузов. И самое главное, здесь есть возможность перегруппировать силы. Чем размазывать кашу тонким слоем по тарелке, лучше дать ее комками, чтобы насытиться.

Защита от дурака

Я знаю, что вы были инициатором принятия закона о клевете...
- Да, одним из немногих.

Многими вашими коллегами-журналистами введение закона было воспринято не иначе как наложение дополнительных ограничений...
- Ну, давайте посмотрим, в чем они заключаются.

Заключаются в том, что на смену административному наказанию за клевету сейчас появилась уголовная ответственность. И человек может загреметь на пять лет за то, что он высказал свое мнение. У меня есть опасение, что людям будут за позицию давать сроки, хотя бы условные.
- Вы не совсем правы вот почему. Клевета всегда была уголовно наказуемым деянием ровно до прошлого года. Статья 29 УК РФ. Кроме того, загреметь на 5 лет за клевету невозможно, поскольку мы во второй редакции законопроекта сроки наказания убрали, заменив их штрафами. Поэтому можно загреметь в суд и получить серьезный удар по карману своему изданию. Теперь о возможности использовать закон в качестве ограничителя. Вообще, в качестве ограничителя может использоваться все, что угодно, начиная от правил пожарной безопасности и заканчивая законом о защите прав потребителей. И если у государства, точнее у недобросовестных представителей государства, есть желание, используя свой административный ресурс, как-то повлиять на неугодные СМИ, будет закон о клевете или не будет, они все равно это будут пытаться делать.

А кого он защитит, на ваш взгляд?
- Сейчас объясню. Принципиальное отличие ответственности за клевету от гражданско-правовых взаимоотношений в части защиты чести, достоинства и деловой репутации в том, что клевета с позиции уголовного преступления обязательно подразумевает наличие умысла. То есть, если я говорю кому-то, что он дурак, это не клевета. Это может быть оскорбительное мнение, это может быть как раз защита чести и достоинства, но это не уголовно наказуемое деяние. А вот если я кому-то говорю, что он вор и убийца, то это - клевета. Потому что признать, что человек - вор и убийца может только суд. Кроме того, я хочу заметить, что клевета, как уголовное наказание присутствует в большинстве уголовных законодательств мира и Европы. У нас практически все страны Евросоюза имеют в законодательстве уголовную статью за клевету. А французское уголовное право вообще базируется на том, что защита интересов личности и репутации личности является базовой. То есть, любое преступление - допустим, кража - состав преступного деяния и тот материальный ущерб, который образуется - он вторичен. А первично это как раз умаление достоинства гражданина. И потом, почему мы всегда рассматриваем ситуацию только с одной стороны? Почему мы не рассматриваем ее с другой стороны?

Со стороны потерпевшего?
- Конечно! А как быть тем людям, которых ни за что, ни про что обвиняют во всех смертных грехах? Как им защитить свое право? Только за счет того, чтобы пойти в суд - это неправильно. Ну и наконец, есть судебная практика. Статья 129 УК работала длительный период времени. Я специально, прежде чем мы стали работать над поправками в этот закон, поднял судебную статистику. К реальным срокам наказания у нас на протяжении последних лет не приговаривался практически никто. Большинство дел, которые возбуждались по этой статье, прекращались или приостанавливались. В год таких дел возбуждалось и направлялось в суды в пределах 50. Я могу в цифрах сейчас путаться

По стране?
- Да, по стране. У нас всего возбуждалось порядка 1000 дел из которых порядка 900 прекращалось и приостанавливалось.

Он неработающий, получается, закон?
- Он трудноработающий, потому что трудно установить умысел. Потому что я говорю, а я считаю, что он - убийца. Я в этом уверен. Ну и кроме того, это проблема, которая волнует очень небольшой круг людей. Тех, кто вовлечен в общественно-политические процессы. Тех, кто этим живет. Тех, кто любит обсуждать на кухнях или в Интернете те или иные события. Для большинства нашего населения это явно не насущный вопрос. Но тем не менее, я считаю, каждый должен отвечать за свои слова. Я это понимаю еще и как журналист. Если мы сейчас проанализируем, сколько законов, принимаемых Госдумой за последние годы, скажем так, сомневающиеся граждане отнесли к разряду репрессивных, окажется, что огромное число. А теперь давайте проанализируем, как они дальше сработали? Помните, наверное, закон об НКО принимали, о том чтобы запретить НКО с иностранным участием.

Об «иностранных агентах»?
- Нет, «иностранные агенты» были позже. Это был закон об НКО после истории с закладной шпионского камня, помните? Вы помните, какой был по этому поводу крик? Говорилось о том, что всем правозащитным организациям запретят работать в России, что будет тотальный полицейский режим. И что, запретили? Потом пошел кипешь, что мы ужесточаем ответственность в отношении секретоносителей. Все опять закричали - железный занавес, холодная война. Прошло несколько лет. Чего? Приняли закон об НКО – «иностранных агентах». Крик шум. Что на выходе? Я вас уверяю: пройдет год, два...

Зато теперь есть инструменты для того, чтобы завинчивать гайки.
- В уголовном кодексе есть достаточно инструментов и без статьи за клевету. Осталась уголовная ответственность за оскорбление представителя власти, за неуважение к суду. У нас осталось достаточно составов, которые защищали чиновника - неважно, в судейской он мантии или без - от гражданина. А состава, который бы защищал гражданина от гражданина или гражданина от журналиста, у нас нет. Почему? Не понимаю.

Беседовал Олег Прорхоренко
oleg.prokh@gmail.com

Досье
Александр Евсеевич Хинштейн – депутат Госдумы, член президиума генсовета всероссийской политической партии «Единая Россия». Возглавляет рабочую группу по защите прав дольщиков и вкладчиков.
Дата и место рождения: 26 октября 1974 года, г. Москва

Образование: Факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова (2001), второе высшее юридическое образование в Московском университете МВД России (2007 год).

Карьера: С 1992 года работал в газете «Московский комсомолец», получил широкую известность как автор громких материалов в жанре журналистских расследований. В 1999—2002 годах являлся автором и ведущим популярной программы «Секретные материалы» канала «ТВЦ».
В декабре 2003 года был избран депутатом Государственной Думы по Семеновскому одномандатному избирательному округу (Нижегородская область), став одним из самых молодых парламентариев.
В декабре 2007 года повторно избран в Государственную Думу по Нижегородскому региональному списку ВПП «ЕДИНАЯ РОССИЯ».
В декабре 2011 года избран в Государственную Думу по Самарскому региональному списку ВПП «ЕДИНАЯ РОССИЯ».
Является заместителем председателя Комитета по безопасности и противодействию коррупции, членом Комиссии по рассмотрению расходов федерального бюджета, направленных на обеспечение национальной обороны, национальной безопасности и правоохранительной деятельности.
Книги: Является автором восьми книг: «Какого цвета страх», «Подземелья Лубянки», «Охота на оборотней», «Ельцин. Кремль. История Болезни», «Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги», «Как убивают Россию», «Кризис», «Сказка о потерянном времени».

Жизненный девиз: Никогда не сдаваться.