Искусство по расписанию

Детям приготовили кино- и журнальный мир без насилия, бизнес опасается перегибов.

Антонина Тихомирова, заместитель гендиректора по региональному развитию федеральной газеты «The Конкурент»;
Борис Павлович, художественный руководитель Театра на Спасской;
Владимир Шабардин, уполномоченный по правам ребенка в Кировской области;
Андрей Григорьев, руководитель управления Роскомнадзора по Кировской области;
Андрей Шпорт, генеральный директор «СТС - 9 канал»

В России ввели возрастные ограничения на информацию о жестокости, взаимоотношениях полов и болезнях. Разработчики соответствующего закона ориентировались на зарубежную, в основном американскую, практику. В Штатах, например, родители программируют телевизоры с встроенными чипами в соответствии с ограничениями теле- или радиоиндустрии. В России таких чипов не было и не предвидится, поэтому часть экспертов опасается, что после введения маркировки у детей обострится интерес к негативу, а у государства появится  благовидный предлог для цензуры.

Не путать с цензурой
Борис Павлович:
- Не знаю, что движет законодателями, но точка зрения будто государство пытается ограничить свободу слова, очень популярна. И не было еще ни одного аргумента, который смог бы развеять эти подозрения.

Владимир Шабардин:
- О какой цензуре может идти речь, если просто ставится маркировка, что определенную программу можно смотреть с 6, 12 или 16 лет? Программа-то остается!

Андрей Григорьев:
- Абсолютно верно. Закон направлен, в первую очередь, на защиту подрастающего поколения. Взрослые как не были ограничены в получении информации, так и не будут.

Андрей Шпорт:
- По-моему, нет смысла говорить о попытке ущемления прав прессы. Скорее наоборот — с журналистов снимается ответственность по воспитанию детей. Мы просто открыто и честно говорим о том, что показываем и на кого это ориентировано. На аудиторию же обращают внимание рекламодатели. К примеру, если наш сериал «Папины дочки» предназначен для семейной аудитории, либо для возраста от 12 до 25 лет, реклама будет соответствующая. Это не новая практика. То же с кинотеатрами.

Борис Павлович:
- Какими будут последствия для нас, говорить пока не берусь. Еще не успел подробно изучить документ. Пока мы столкнулись только с возрастными ограничениями, которые надо выставлять на спектакли. Но, во-первых, у нас не так много спектаклей, где они носят жесткий характер. Во-вторых, я был бы даже рад, если на какие-то спектакли, которые мы сами определяем как взрослые, будут ходить именно взрослые, потому что иногда на них стихийно попадают школьники. Дело не в том, что дети увидят что-то такое, что нарушит их нравственные устои. Им там элементарно скучно. Понятие «взрослый фильм, книга, спектакль» означает не только взрослые темы, но и взрослый способ подачи материала. Хотя, я уверен, адрес произведения должен носить рекомендательный, а не запретительный характер.

Андрей Григорьев:
- Подходы к проведению надзорных мероприятий еще вырабатываются центральными органами власти. Однако никто, как уже заявлял руководитель нашей службы, сразу наказывать никого не собирается. В первую очередь, это будут профилактические меры, например, уведомительные письма с просьбой устранить обнаруженные нарушения. Подобные уведомления Роскомнадзор уже отправляет владельцам сайтов.

Андрей Шпорт:
- На мой взгляд, это нормальные процедурные вещи. Рынок переходит к цивилизованным правилам игры, которые задает государство. Уверен, закон не приведет к тотальным последствиям и мы не получим рефлексию в виде закрытых газет, журналов, телеканалов или радиостанций.

Андрей Григорьев:
- Предупреждения, которые выносит Роскомнадзор, крайне редко являются поводом для ликвидации СМИ. Конечно, кто-то попытается использовать закон против конкурентов. В нашей практике есть подобные прецеденты, когда одна компания организовывала жалобу на другую. Заметьте, делал это не какой-то государственный орган, а конкретный бизнесмен. Без таких технологий не бывает бизнеса.

Запоздалый крокодил
Антонина Тихомирова:
- И все же мне непонятно, что будет дальше: носит ли документ рекомендательный характер или обязателен для исполнения? В противном случае получается, что дома этот кружочек в уголочке «16+», «18+» и так далее никто не будет контролировать. Или что теперь у нас проверяющие органы смогут прийти домой и посмотреть: а сидит у тебя ребенок, если ему 12 лет, около фильма, который «18+» или не сидит?

Андрей Григорьев:
- Увидев маркировку, родители сами должны решать, стоит ли смотреть их ребенку ту или иную передачу.

Андрей Шпорт:
- Задача защиты детей от информации лежит, прежде всего, на родителях, а не на законе или СМИ. Метрика, что контент предназначен для лиц старше 12 или 16 лет, предупреждает: сейчас появится материал, который ребенку не стоит смотреть. Предупрежден, значит, вооружен. Я сам должен принимать меры для ограждения своего ребенка от этого материала.

Владимир Шабардин:
- В новом законе прописаны очень важные вещи, которые касаются сайтов определенного содержания. Речь идет о педофилии, теме наркотиков и пропаганде суицидов. Раньше, чтобы закрыть подобный сайт, требовались долгие процедуры. Теперь это можно сделать быстрее и в досудебном порядке.
Я периодически выступаю на вебинарах по медиабезопасности и привожу ужасающую цифру: сайты, посвященные способам совершения самоубийства или нанесения себе физических увечий регулярно посещает порядка 14% детей. Если взять средний класс школы из 25 детей, утрировано получим, что в каждом из них два ребенка регулярно посещают подобный сайт. Это возраст с первого по десятый классы. На мой взгляд, страшная и опасная ситуация. Сейчас делается попытка свести количество этих сайтов к нулю или хотя бы к минимуму.

Антонина Тихомирова:
- Если дети уже воспитаны дурно, они все равно найдут лазейки вырасти в неправильном направлении. В свое время не было интернета, каких-то еще возможностей для развития не в ту степь, тем не менее встречались люди как с развитым вкусом, интеллектом, так и прямо противоположные. Мне кажется, зависимость здесь совершенно не в том, чтобы вымарывать из мультфильмов сцены курения волка из «Ну, погоди» или крокодила Гены как позитивного персонажа, потому что позитивный персонаж не может курить. А что делать с хорошими родителями, которые любят своих детей, но волею случая курят? Может, поставить курящую маму к стенке в связи с тем, что она подает ребенку плохой пример? То есть парадоксов и нелогичностей до такой степени много...

Владимир Шабардин:
- Этот закон приняли еще в 2010 году, но его вступление в действие отложилось на полтора-два года, чтобы представители соответствующей индустрии имели возможность подготовиться. Видимо, не все подготовились или не все готовились. Кстати, про этого же волка можно было говорить еще в 2010-м. Однако он вылез только сейчас, когда нам надо, чтобы все заработало. На самом деле пример с «Ну, погоди» - крайность, которая с точки зрения медиа наиболее интересна. Надеюсь, до крайностей не дойдет.

Андрей Григорьев:
- Единый подход и детали правоприменительной практики по России появятся ориентировочно к концу сентября. Пока мы изучаем кировский медиарынок на предмет исполнения закона «О защите детей от информации…». В случае серьезных нарушений пока придется консультироваться с центральными органами. Однако никто не собирается будоражить медиа-сообщество необдуманными действиями типа запрета на мультфильмы «Ну, погоди!» и «Крокодил Гена».

Борис Павлович:
- Если бы мне было 10 лет, и я бы увидел на столе газету с надписью «12+», конечно, первым делом прочел бы ее. Это же естественно - как только возникает табу, появляется желание его нарушить. Как можно не понимать элементарных вещей? Никогда в жизни ребенок не стал бы просматривать бесплатную информационную газету, которую раскладывают по ящикам, а теперь, углядев, что ему это, оказывается, нельзя, прочтет. Мне кажется, с большой очевидностью закон достигнет прямо противоположного эффекта, нежели задумано. Так же как единый государственный экзамен, который ставил задачу свести на нет коррупцию в области образования и сделать прозрачным поступление в вузы, а привел к тому, что те, кто используют эти коррупционные механизмы, поступают в вуз, не совершая вообще никаких телодвижений.

Лазейки будут
Владимир Шабардин:
- Никто не застрахован от  перегибов. В противном случае не существовало бы такого количества адвокатов и юристов, готовых защитить нас, а кому-то и подсказать варианты. Говорить, что в принципе ничего не надо было делать, я бы не стал. Конечно, хорошо иметь идеальные, работающие на 100% законы. Однако у нас есть прорехи в законодательстве во многих сферах, благодаря которым получаются ситуации как, например, с обманутыми дольщиками. При этом никто не говорит «давайте законы вообще отменим, раз они не работают». Как бороться с нарушениями без законодательной базы?

Андрей Григорьев:
- За всем надзорный орган, конечно, не сможет уследить, поэтому закон должен исполняться всеми членами общества. Нельзя говорить, что люди совсем не готовы к этому. Я сам свидетель, что в поднадзорных отраслях, которые нам вменены, законы соблюдаются. Бывают моменты, связанные с незнанием или просто с головотяпством, но в основном все более-менее нормально. Если бы это было не так по части тех же СМИ, сейчас бы пришлось закрывать газеты одну за другой. А они продолжают работать, телерадиовещательные программы выходят в эфир.

Борис Павлович:
- Любая запретительная мера — это уход от решения проблемы. Да, есть замечательная цель — сделать, чтобы дети получали полезную информацию. Но почему-то ее пытаются достигнуть не за счет выделения на каждом канале дополнительного времени для детских передач или улучшения детского контента, а с помощью запретов на то, что уже есть. Нельзя методом вычитания сделать лучше уже существующий материал.

Владимир Шабардин:
- Каждый закон хорош своей реализацией. Сейчас детям запрещено продавать алкоголь. Это на 100% работает? Детский алкоголизм никуда не делся, дети все равно имеют доступ к алкоголю. Но хороший ведь закон? Когда появились первые видеосалоны, там ведь тоже маркировка была «+16» и «+18». Бум был полгода-год, потом все нормализовалось. Сейчас то же. Или что, по-вашему, лучше оставить те сайты суицидальной направленности, о которых я говорил?

Антонина Тихомирова:
- Безусловно нужна защита от порносайтов, педофилии и так далее, но нельзя доходить до маразма. У меня детей 14 и 12 лет не пустили на американскую комедию, потому что она отмечена «16+» из-за фривольных шуток, а на очень страшный фильм, который «вконтакте» оценивают как «не для слабонервных», совершенно спокойно пропустили 12-летнего ребенка. То есть пугать детей можно, а какие-то намеки на «откуда дети берутся» нельзя?! Может, начнем опять рассказывать, что их берут в капусте?

Владимир Шабардин:
- Это как раз вопрос об уровне реализации, а также к людям или структурам, которые проводят маркировку. Если кто-то захочет найти лазейку, найдет, но это не значит, что информацию не нужно фильтровать и раскладывать по категориям, особенно для самых маленьких. То, что вы говорите, скорее исключение. А правила все-таки нужно создавать для большинства ситуаций и ситуаций очень жестких.

Андрей Шпорт:
- Сам как отец попал однажды с ребенком на сеанс, где не было внятного предупреждения, что фильм содержит нецензурную брань и сцены откровенного насилия. Пришлось уйти.

Владимир Шабардин:
- До 1 сентября мой трехлетний сын, включая в дневное время мультфильм, видел в том числе рекламные блоки с анонсами вечерних программ или фильмов. В этих анонсах могли быть сцены из вечернего сериала с убийством. И ему было реально страшно. Это же ненормально! Родители не могут знать содержание каждого фильма или новой серии в криминальном сериале. Маркировка поможет понять это заранее.

Подготовила Надежда Курнакова
kurnakova_1985@mail.ru