Обогреть вселенную

И он был одним из поколения 90-х, тех людей, которые начав с фарцовки джинсами на рынке пришли к управлению компаниями и участию в политике. Его биография как сюжет блокбастера: родившись в поселке на лесоповале №3, он закончил педагогичесий институт, затем аспирантуру при РАН. Он написал несколько научных книг по теории и практике управления и готовился к защите докторской диссертации. Это одна сторона. Другая – бизнес. В России 90-х он был одним из только что появившегося поколения предпринимателей, романтиков, верящих, что можно изменить будущее. Его бизнес-карьера началась в подвальчике первого коммерческого магазина города фирмы «Рома», закончилась должностью генерального директора ОАО «Коммерческий центр «Вятский», который под его руководством стал из советского убыточного объединения «Продтовары» успешно развивающейся компанией. Третья сторона его жизни – политика. После участия в конкурсе кадрового резерва Сергея Кириенко Анатолий Горбушин организовал «Центр стратегического планирования Кировской области», где собрались молодые талантливые люди, мечтавшие создать новые модели управления областью и страной.

 

Что осталось от его жизни? Его сыновья, его ученики, его компания, его энергия, которая обогрела собой космос. Осталась книга «Сюжеты остроительстве капитализма в России», один рассказ из которой мы сегодня публикуем.

 

Друзья – композиторы

 

Сейчас в России подобный товар можно найти лишь в аптеке или в киоске с бытовой химией, но под другим названием.

 

Трудно сказать, кто дал друзьям концессионерам имя композиторы. Однако произнесенное, оно закрепилось, и по другому их никто не называл.

 

Сначала была композиция хлорофилловая, потом земляничная, потом женьшеневая. Сначала она была в стеклянных бутылочках, прозванных в народе ласково чебурашка. Видимо как аналогия со словом четушка, которая берет свое название от слова четвертинка. Также иногда эти бутылки называли в народе ласково чекушечки.

 

Потом, когда композиция уже поступала из Америки, то выглядела она по американки презентабельно. Пластиковая, плоская бутылка с красивой наклейкой и подробной инструкцией к употреблению.

 

Однако вначале все было просто: обычный шкалик с криво наклеенной этикеткой. Особенно умилительно в народе прозвали земляничный вариант композиции. Композиция была в бутылочке темного стекла под красной пластиковой пробкой с розовой наклейкой. В народе ее ласково величали красная шапочка. На этикетках в самом низу очень мелко было написано, что употреблять композицию надо по несколько капель в день, добавляя ее в чай, и что приготовлена она из высококачественного пищевого спирта. Но то ли граждане не умели читать мелко написанные буквы, то ли по каким-то другим неведомым причинам ее просто разбавляли водой и употребляли вместо чая.

 

Способ приготовления композиции был очень немудреный. В цистерну с чистым спиртом бросался небольшой бочонок твердой хлорофилловой пасты. И пока цистерна ехала, то все это перебалтывалось, перемешивалось само собой, и на разливочный пункт приезжал уже готовый продукт. Процесс перемешивания, кто-то презрительно называл бодяжить. О разливочном пункте хотелось бы сказать отдельно. Это была песня капитализма. Простота, с которой все было организовано, вызывала восхищение. После того, как цистерна приезжала, ее переливали в емкости, различного размера которые раньше являлись хранилищами ракетного топлива. Эти хранилища ракетного топлива вызывали священный трепет перед славным военным прошлым Великой Советской Родины у всех, кому их показывали. Это были емкости из прекрасного, высочайшего качества алюминия. Одна из емкостей была перепилена поперек и вкопана в землю рядом с баней, которую композиторы поставили с первых же барышей. Она выполняла роль бассейна. Из емкостей композиция по резиновым шлангам вручную разливалась в бутылочки и сверху деревянным молотком заколачивалась пластиковая пробка. Потом наклеивалась этикетка и аккуратно все укладывалось в картонные коробки. Всю работу выполняла бригада из женщин в двадцать человек.

 

Можно презрительно хмыкнуть и сказать что это до примитивности просто и даже оскорбительного для уважающего себя заводчика. Но позвольте заметить, что это был то ли 92 -й то ли 93-й год, и еще не остыл в стране пепел Павловской денежной реформы. Еще звучало оскорбительно слово кооператор. Делать деньги было мерзко, еще более мерзко было об этом думать. Многие заводы лежали в глубокой прострации у ног бросившего их правительства, а граждане, кинутые великой страной, потерянные и брошенные бродили в поисках случайных заработков. Наладить процесс производства от размещения заказов на бутылочки, коробки, пробки, этикетки на разных заводах, организовать доставку всего этого до хранения шкаликов, мирно стоящих в коробках, было делом совсем непростым.

 

Откуда друзья композиторы нашли деньги на первую бочку спирта, сказать не берусь, но, скорее всего, они получили ее на реализацию. Первую разлитую бочку спирта продавали больше месяца. Однако уже после продажи первой бочки у наших друзей были собственные деньги на закупку следующей бочки. И потом началось самое главное. Композиция начала свое победное шествие по всей стране. После начала продажи композиции в регионах, закрывались целые ликероводочные заводы. Композиторы открывали представительства в разных городах, за право быть у них дилером в некоторых регионах шли нешуточные разборки, с привлечением местных авторитетов.

 

Через один пункт продажи композиции продавалось в день дневная смена целого завода, но простота заключалась в том, что не уступая по качеству водочному спирту, композиция не имела акцизов. Из одной чекушечки (0,25 гр) можно было развести аж целую бутылку водки, но по цене намного меньшей, чем в магазине. И народ быстро смекнул экономию. Композиция шла в лёт. Через год работы наши друзья открыли филиалы по всей территории бывшей необъятной империи. Из одного только Кирова шло снабжение всех прилегающих областей.

 

Друзей композиторов было трое. Серега, Женька и Игорь. Познакомились они случайно в ресторане, где Женька работал вышибалой. Его репутация основывалась на огромных кулаках, которые заменяли ему недостаток словарного запаса. Сначала Женька познакомился с Серегой, который часто выпивал в ресторане. Серега, в то время на заре юной, несмелой перестройки то ли приторговывал, то ли приворовывал видеотехникой и компьютерами. В Питер он попал с далеких восточных манчжурских сопок и числился среди братвы закончившим сантехническое училище, однако этим благородным делом он ни разу в жизни не занимался. Как-то так получилось, что в один из вечеров кто-то начал обижать сидевшего за соседним столом высокого очкарика и два товарища за него заступились. Очкастого они повезли домой на машине Сереги и по дороге разговорились. Надо заметить, что на троих у них тогда была всего одна машина. Старая, разбитая восьмерка. Очкастый, которого как, оказалось, звали Игорек поведал своим будущим друзьям, композиторам, что знает один секрет как стать несметно богатыми. Суть секрета была очень проста. Он, являясь химиком, и имея степень по этой мудреной науке, запатентовал одно весьма любопытное изобретение, смысл которого его начальство поняло именно так, как он написал в бумагах. А именно, он придумал хитрый химический состав, который, если употреблять понемногу, выводит радиацию. А поскольку в то достославное время все были еще напуганы результатами Чернобыля, то этот состав быстро провели через все научные инстанции, под него Игорек разработал рецептуру и ее быстренько провели в реестр пищевых продуктов рекомендуемых для питания населению. Институт где Игорек работал получил премию, а он сам патент и возможность начать дело, ради которого он затевал диссертационное исследование и о чем он никому еще не рассказывал. Основную хитрость этого продукта, его волшебную силу, скрытую от других, Игорек в порыве благодарности, либо по пьяной глупости и рассказал своим новым друзьям. В основе рецептуры продукта, получившего казенное наименование, пищевая композиция лежал чистый спирт. Обычный питьевой спирт 96-ти градусов, имеющий высшую степень очистки и записанный во всех реестрах как сорт Экстра. Полное название продукта, выведенного талантом Игорька на кончике пера, звучало в то время так «Пищевая хлорофилловая композиция Экстра». Друзьям композиторам слышалось в этих словах какая-то волшебная музыка, таинственная и чарующая. Как много идей и разных надежд сплелось в этих простых четырех словах. Чего стоит только одно слово Экстра, указывающее на прямую связь данного элексира с основным компонентом самого любимого в народе продукта, в коем если его не разводить при производстве должно быть 40 градусов. Новоиспеченные друзья решили тут же, не откладывая дело в долгий ящик, начать совместный нелегкий путь к капиталистическим вершинам, где в недосягаемой высоте стоят банкирские дома Рокфеллеров и Морганов.

 

Партии в своем трио они распределили очень просто. Дирижером ансамбля и всего процесса производства выступал автор произведения, Серега обеспечивал работу с поставщиками и одновременно решал вопросы крыши, ну а Женька должен был решить вопросы доступности композиции для населения, которое имеет опасность радиационного заражения и наивно об этом заранее не беспокоится.

 

Через два месяца торговли все наши друзья были при машинах, еще через четыре месяца они пересели на иномарки и одели платиновые перстни с бриллиантами. Через год это были очень состоятельные люди с дорогими квартирами и упакованные всем необходимым под самую крышку. Первым заводом, купленным композиторами был стекольный завод, чтобы не было проблемы с огромной потребностью в бутылках, потом еще купили несколько заводов, а до кучи купили в завершение банк. Государство, приходя в себя после паралича, который был им же сами устроен потихоньку начало закручивать гайки. Вводились всякие требования для производства и наши друзья были вынуждены купить военный конверсионный завод, где их интересовал всего один небольшой цех для разлива композиции. Что делать с остальным заводом и работягами никто из них не знал. Работяг уволили, а производства, не включенные в артерию их композиционного ансамбля, просто закрыли. Жизнь, казалось, будет вечно их баловать.

 

Первая проблема возникла через два года. Оказалось, что необходимо вести какой-то учет и показывать его в налоговые органы. Когда пришли проверять и обнаружили отсутствие учета, проверяющие поступили очень просто: они посчитали примерный доход в кассу за месяц и из этого расчета выписали штраф. Штраф был колоссальный, это была сумма в несколько сотен тысяч долларов. При этом надо иметь в виду, что денег тогда в стране было очень мало. Но наши друзья заплатили штраф, не моргнув глазом. И те, кому они заплатили, видимо, тоже смекнули, что раз так легко ребята платят, то почему бы им не предложить заплатить еще раз. Второй штраф через пять месяцев был больше первого в два раза. И его платить было уже очень трудно. К тому же начались проблемы со сбытом. Появились конкуренты, а в регионах упавшие заводы включили все местные рычаги, дабы помешать сбыту композиции. К этому еще добавились трудности с управлением разросшейся империей.

 

Еще через полгода композиции была объявлена война со стороны государства, ее просто запретили специальным постановлением. Но наши друзья не сдались. Заканчивали разливать композицию они уже в Канаде и через Америку контейнерами она шла до Владикавказа, там хитро растаможивалась и потом опять втекала медленно на просторы страны. Однако всему свое время, и постепенно наши друзья переключились на управление заводами, и их детище, песня их молодости, было ими брошено. Иногда собираясь в дорогом ресторане они разливают под столом любимый заветный шкалик на троих. Со слов одного из них, у них еще хватит запасов для таких встреч на несколько десятков лет.

 

Из дневников

 

- Вы - наш главный ресурс, - сказал я ему.

 

- У вас денег столько нет, чтоб меня сделать своим ресурсом. Я ничей. Я сам по себе.

 

«Ничто так не влияет на доверие к человеку, как факт предоплаты».

 

«Кто ездил через нашу страну на машине по ночам. кто почувствовал на своих колесах ее бескрайнюю ширь, ее великие просторы и огромную глубокую ночь, тот знает, что первые триста километров ехать в радость. А через пятьсот, шестьсот километров накапливается усталость, а после тысячи уже едешь на автопилоте. Но особенно грустно, когда из-за мелкой поломки вы вынуждены встать где-нибудь между Кировом и Нижним по триста километров до каждого под проливным октябрьским дождем со снегом. Очень неуютно. И непонятно, и не верится, что где-то есть цивилизованная жизнь, огни городов, теплая ванна и горячий кофе с молоком».

 

«Я не хочу менять свободу на чужие машины с мигалками, которые могут отобрать. Это зависимость. Это мощные ограничения. Туда нельзя, сюда не ходи, веди себя так, с теми не встречайся. И ты в силе, пока на должности и должность требует жертвы, становишься ее носителем, а потом и придатком. Она забирает тебя. Она дает. Но больше она забирает. И то, что она забирает, это важно, может быть, самое важное».

 

«Деньги зарабатывая, разрушаешь себя. Деньги заработаешь, а потом на них имеешь проблемы, которые чтоб решить, надо еще больше денег. И это вечная гонка. Неостановимая. А зачем гнать, чтоб загнуться быстрее. К тому же с собой туда, откуда пришел, ничего не унесешь. У савана карманов нет».

 

«Жениться - это все равно, что попасть к разбойникам. Самое интересное в жизни только начинается. Поэтому крышу бандитскую надо выбирать как невесту, не торопясь и с любовью... Можно и без крыши, и без жены жизнь прожить, но жизнь получиться не полноценная. Не иметь бандюков - это потерять огромную сладость родительства. Они же ребята простые, головы у них твердые, но любви они хотят, как все нормальные люди... Полез под крышу, всегда думай, как из-под нее вылезешь. А нет готовности вылезти, так это, уж извините, тюрьма какая-то. Везде должно быть взаимное уважение, и зачем жить с женщиной, которая тебя не уважает».

 

«С расстояния в несколько тысяч лет любая должность - это пустяк. Это такое же понимание, как в свое время было в интернате. А что такое не выстиранные вовремя носки ребенка на весах вселенной, если бессмертной является душа. Носки и душа, да разве можно это сравнивать?! Тогда вопрос - чем заниматься - становится все равно открытым, и никуда от него не уйдешь. Никуда!»

 

«Что является источником силы? Как найти источник силы внутри себя? Что может быть источником силы? - Слабость!

Во время голодания наступает пустота. В желудке, в теле и в духе. И мысль становится иной. Пустой и ясной. Чистой! Откровенной. Полная слабость. Но почему-то эта слабость приводит к ощущению силы. Даже не ощущению, а пониманию».

 

«Огромное количество сегодня чернухи про нашу страну и народ. И все действительно плохо. Однако есть и хорошее. Многие не пали духом, не сломились под гнетом неуправляемых обстоятельств. Они просто живут. Простой человеческой жизнью. Так же, как жили их предки сотни лет назад. Понятными человеческими истинами. Детьми, семьей, любовью. И живут они, слава богу, не по государственным законам, а по тем, что создались сами собой, стихийно человечеством за его тысячелетние истории».

 

«Не хочу я больше никуда в жизни рваться. Нестись. Работать на пределе. На износ. И тело уже не то, и душа покоя просит. Я торможусь, так как пытаюсь смотреть не в сегодня и не в завтра. А через много, много лет своей жизни. Я пытаюсь разглядеть свою смерть. И побороться с ней. С ней, я понимаю, бороться бесполезно, да и бессмысленно, но у этой великой учительницы можно многому научиться. Смерть - великий учитель. Не было бы ее, не было бы жизни».