Операция «Сделай сам»
«Когда последний человек разучится работать руками, «хана» нашему миру» - уверен Лев Бакштаев, организатор кузницы «Братья Сваркины» и еще нескольких видов бизнеса.
Кроме этого он учится на управленца и собирается идти в чиновники, но не потому, что верит только в лучшее, а потому, что понимает, что нельзя просто сидеть на кухне и рассуждать о том, как все вокруг паршиво. Такое отношение к жизни иногда иронично принято называть «Активная гражданская позиция». «У меня самая обычная позиция, - отвечает на это Лев. – Какая должна быть у всех».
— Это уже современные печи, гидравлический молот, - рассказывает Лев на экскурсии по своей кузнице. - Раньше, если, знаете, работали два кузнеца: один с большой кувалдой, второй - с маленькой. Сейчас их труд заменяет большой молот. Но до сих пор главное в этом деле - руки. Бывает, конечно, что изделия производятся на станках, но это «попса», а не кузнечное дело. Сейчас у людей чувство вкуса постепенно появляется, к каждому нужен индивидуальный подход.
Лев берет стальной прут, чтобы показать процесс изготовления детали, кладет его в печь для нагрева, потом отбивает ее на молоте, повторяет все еще раз, и снова отправляет в печь. После третьего нагрева уже молотком он добивается того, чтобы металл стал еще более тонким и прикладывает его к специальному трафарету. И о, чудо: получается прелестный стальной прутик с завитком на конце.
— На самом деле сложнее всего делать что-то одинаковое, - поясняет он. - А все думают, что роза — это верх совершенства. У нее же каждый лепесток не похож на другой. Она делается за 20 минут, и новички могут ее выковать уже на втором-третьем занятии наших мастер-классов (в своей кузнице ребята за умеренную плату учат всех желающих ковать). Но в целом кузнечное дело - это как машину водить: кому-то дано, кому-то — нет.
Начиналось все это как бизнес: был сварочный цех в гараже, один станок. Лев нанял людей, купил на последние деньги разных книжек и стал учиться. И все отлично развилось: есть заказы и стабильный доход. Однако потом, в отличие от того, как это часто бывает, у него бизнес перерос в хобби. Ему до сих пор интересно ковать, но подписывать договоры, искать заказчиков — скучно. Чтобы из-за отсутствия такого интереса не потерять сам бизнес, он остался только учредителем и нанял директора. Конкуренция на этом рынке не такая уж и большая — все друг друга знают: иногда даже приходится обмениваться заказами. А вот хороших кузнецов можно пересчитать на пальцах одной руки. Их найти очень сложно.
После экскурсии по шумной кузнице переезжаем в офис — как оказывается — в ТЦ «Европейский». И там весьма недурно. Практически элитный шестой этаж, высокие потолки, окна почти во всю стену: из них открывается шикарный вид на город, который снизу сейчас выглядит неказисто и грязно. Американский стиль лофт — именно его выбрал для оформления офиса Лев. Бывшее производственное помещение бывшей швейной фабрики превратилось в комфортное и вдохновляющее место для работы: белые кожаные диваны на стальных ножках, пушистые зеленые ковры, миниатюрные полки и столы «а ля «ИКЕА», кожаные рыже-черные пуфики-кресла, миниатюрная сцена и фотографии на стенах. Черные полки – «отдельная песня»: там и книга о Стиве Джобсе, и виниловая пластинка группы «Чайф», и цветные карандаши на случай, если к папе на работу придет двухлетняя дочка, и много других милых мелочей, заставляющих рассматривать все вокруг внимательнее, чем музейные экспонаты. А стена соседнего кабинета украшена теми самими старинными фотографиями Вятки, которые совсем недавно Лев Бакштаев выставлял на однодневной выставке у Театра на Спасской.
– Не было в этом никакой политической подоплеки, как писала тогда вся пресса, - отвечает на мой немой вопрос Лев. - Но мне тоже не нравится, что наши улицы называются именами непонятных людей, даже не революционеров. Вот вам известно, кто такой Вацлав Воровский? (ред: я, конечно, не знаю и пожимаю плечами). И никто не знает. А какие раньше были красивые названия: Спасская, Казанская...
Разделяю ваше мнение полностью. А вы, наверное, историк по образованию?
– У меня нет образования. Я его сейчас получаю. Учусь на государственном муниципальном управлении. Я решил, что если с системой нельзя бороться, то ее нужно развалить изнутри.
Каким образом?
– Все же критикуют власть. А что толку? Надо туда идти и менять все.
Но это же утопия? Таких, как вы, не так много…
– Чем больше будет таких людей, как я, тем проще. Я не помню, кто-то сказал такую фразу: если нельзя остановить хаос, нужно его возглавить. Мне не хочется верить в то, что система меня сломает. Но я и не идеалист. Я просто знаю, что если ничего не делать, а сидеть на кухне и просто говорить, что наша власть - «г...», то лучше точно не станет. А тут я хотя бы могу попытаться. Сильная страна формируется из сильного гражданина. Если ты размазня и тряпка, чего ты жалуешься? Если ты не ходишь на выборы или продаешь свой голос за 500 рублей, какое ты вообще имеешь право обижаться на то, что мы плохо живем. Я видел эти очереди за 500 рублями за голос. Власть сейчас состоит как раз из тех, кто тогда заплатил.
У вас уже есть какое-то конкретное видение, как что-то изменить?
– Я пока просто учусь, причем особо не вижу никакой ценности в высшем образовании. Мне кажется, что это глупость. Я дожил до 30 лет и меня нисколько не смущает тот факт, что у меня нет высшего образования. Ни разу я об этом пожалел. За это время я получил отличный опыт. Поработал в других городах: строил дома в Подмосковье, живя с таджиками в сарайчике, в котором даже кровать нельзя было поставить прямо, все лето при этом мылся в Истринском водохранилище, жил в Москве, продавая на Горбушке сотовые телефоны. В Питере был. (ред.: от Горбушки, кстати, у Льва осталась замечательная коллекция раритетных сотовых телефонов: самая первая раскладушка с Интернетом, первый телефон, в котором появилась фотокамера…Она тоже хранится в офисе-музее). Но я люблю свой город: я здесь родился, мне здесь нравится. Даже с учетом того, что в нашем городе и в стране в целом много проблем, я ни в коем случае не собираюсь «валить» отсюда. Причем у меня есть возможность это сделать: в Австралии живет моя сестра, и я могу запросто к ней переехать. Но почему я должен это делать? Это моя страна и мой город. Я готов вкладывать силы в его развитие.
Но что, например, вы можете предложить?
– Учить людей делать что-то своими руками: у меня задуман целый проект. Вообще это здорово, особенно для тех, кто постоянно занимается умственным трудом: люди и сейчас приходят к нам учиться кузнечному делу. У нас так свидания, к примеру, организовываются. Или даже приходят молодожены: выковывают два сердца и раскаленными соединяют их между собой. Потом, когда прутья остынут, разогнуть их уже невозможно. Это очень символично. Вообще на Руси кузнец мог заключать браки. Это могли делать только три человека: священник, капитан корабля и кузнец. Были такие ситуации, когда в деревне не было священника. Почему кузня находилась с краю? Считалось, что кузнец знает какие-то таинства, потому что человек, который может управлять огнем и металлом, он как шаман.
Я к стыду своему этого не знала. Что за проект вы задумали?
– Он будет называться либо «творческие мастерские» либо «ремесленные мастерские», сейчас мы ищем под него место. Это не коммерческий проект, а некий вид альтернативного отдыха: за городом (скорей всего в Никульчино, так как именно с того места началось заселение вятской земли) будет организована небольшая кузня, но не в производственном помещении, как сейчас, а антуражная, аутентичная, с бородатым кузнецом. И там можно будет все попробовать сделать самим: розу выковать или на гончарном круге слепить горшок, будет мастерская по дереву. Люди смогут туда приехать, отключить мобильник и просто поработать руками.
С властью при согласовании подобных проектов проблем не бывает?
– Нет, в эти игры я больше не играю. Один раз я столкнулся с чиновниками лицом к лицу. Я открывал приют для животных в Победилово, «выбил» у мэрии здание, и только все отремонтировал, наладил контакт со Спецавтохозяйством (когда у них появлялись собаки, они тут же звонили мне), как в газетах стали писать статьи, что мы собак чуть ли не в «данарку» сдаем. В итоге нам предъявили претензии о том, что у нас бардак и отобрали здание. Сейчас, как вы знаете, существует другой приют, который и не приют вовсе. И пусть эти игры с администрацией будут на их совести. Для меня главное, чтобы меня поддержали люди. Я считаю, что все должно быть сделано на свои деньги, чтобы никто не вмешивался с советами. Нужно зависеть только от себя. Приют, кстати, у меня тоже в планах.
Насколько я успела познакомиться с вашими проектами, именно вы делали лестницу в новом здании библиотеки им. Герцена?
– Да, мы делали ограждение для нее. Мы выиграли этот конкурс назло всем, опустив цену так, что просто в минус выполнили все работы. Это было для нас принципиально. Этим будут потом гордиться мои внуки. В конкурсе участвовали десятки подрядчиков, все пытались на этом заработать. У нас же была другая цель — не заработать, а сделать качественно. Нам на приемке сначала даже не поверили, что это ручная работа, пригласили экспертов. Мы этой лестницей теперь гордимся как нашим самым большим проектом: он не очень сложный, но к нему был нужен скрупулезный подход. Кроме этого, мы также почти бесплатно ставили скамейки в городском парке. Дизайн создал я, хотя на некоторых Интернет-сайтах была другая информация: якобы придумали всё студенты. Сейчас на набережной Грина есть компьютерная скамейка, музыкальная (с сиденьем в виде клавиш) и спортивная - в виде штанги. Бизнес, я считаю, вообще должен быть социально-ответственным. Насколько мы это можем, настолько делаем.
А на самом деле, насколько ваш сварочный и кузнечный бизнес окупается?
– Ценообразование в этом бизнесе - вещь непредсказуемая. Металл по сути своей ничего не стоит. То есть доля сырья в цене заказа ничтожно мала. Основной процент стоимости — работа художника. Как ее можно оценить? Дорого что-то стоит или дешево? Почему работы Энди Уорхола стоят миллионы долларов, а картины маслом вятских художников на нашем «Арбате» — около 1000 рублей? Точно так же и здесь. Много факторов влияет на цену: время исполнения, сложность, рыночные условия. Но какие-то эксклюзивные вещи мы предпочитаем делать дорого. Проблема здесь сегодня одна: люди не всегда готовы платить за творчество. Из-за этого многие кузнецы теряют квалификацию, делая только те вещи, которые точно продадутся. Многие из них вырастают на кировском рынке, а потом уезжают в другие города. Поэтому я надеюсь, что мой новый проект как-то поможет возродить это ремесло. Вообще, когда последний человек разучится работать руками, «хана» нашему миру, потому что мы и так все занимаемся перепродажей китайских товаров, зарабатывая на этом 300%.
Хочется верить, что мир может измениться.
– Мне кажется, сегодня люди начинают задумываться об этом. Многие из них просто не знают, ради чего дальше жить: вроде, и денег заработали, и машина есть, и в Турцию-Египет каждый год ездят, а при этом не знают, как детей воспитывать… На самом деле все же просто - вся моральная этика прописана в древнейшей из книг: слушайся отца, не прелюбодействуй…. Вот истина, она одна во все времена.
Елена Окатьева