"Политический перформанс"
В России формируется новый тип межрегиональной солидарности. Массовые акции протестов в Москве спровоцированы самими властями: гражданское общество оказалось не готовым к нарушению правил игры на примитивном уровне. Почему? Свою позицию «Бизнес Новостям» озвучил эксперт Комитета гражданских инициатив, ведущий научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН Александр Согомонов.
- Александр Юрьевич, происходящие в Москве митинги за честные выборы – это народный бунт или новая форма выражения несогласия с элементами действующей политической системы?
- Слово бунт — из старого лексикона, не современной культуры, хотя по сути некоторые волнения людей похожи на старые бунты. То, что происходит в столицах (в Санкт-Петербурге менее выражено, а в Москве очень ярко), характеризует сегодняшнюю полуполитическую-полукультурную ситуацию. Это - ненасильственный конфликт между государственными институтами и активной частью гражданского общества. Ненасильственный, разумеется, со стороны гражданского общества.
Против чего выступают московские протестники? Против лишения, как сами они заявляют, их права на электоральный голос. Более дюжины кандидатов с очевидной оппозиционной повесткой не были зарегистрированы на выборы в Мосгордуму абсолютно нечестным образом. То, что произошло во время регистрации кандидатов – точнее их нерегистрации - откровенный мухляж, что-то среднее между карточным обманом и одновременно нарушением правил, граничащих с административными и уголовными правонарушениями. Это еще не явное электоральное преступление со стороны избирательных комиссий, но мухляж откровенный.
Против этой несправедливости и нечестности сначала соорганизовались сами кандидаты с их командами, позднее - обросли большим количеством поддерживающих, точнее, симпатизирующих их людей. Это, конечно, не бунт. Это массовое протестное выступление, спровоцированное самими властями.
- Выборы в Мосгордуму, а симпатизирующие – и из других регионов. Акции проходили по всей России, в том числе в Кирове. Почему такая поддержка?
- Московские власти, как и многие федеральные официальные лица, с недоумением сами говорили: среди протестующих много приезжих, что им до московских выборов? На самом деле они не поняли ситуацию и думали, что это спровоцированная и кем-то спланированная акция. Ничего подобного! Приехавшие поддержать митингующих из Подмосковья, других областей свидетельствует о формировании у активной части гражданского общества нового типа межрегиональной солидарности. Я видел в Интернете фото и видео-материалы об акциях в поддержку из Самары, Иркутска. Да, это прежде всего продвинутые, большие города России, которые испытывают то же самое - полумухлежное, полулегальное давление со стороны их избирательных комиссий на их региональный электорат и оппозиционеров. Они все это тоже проходили. И в данном случае выражение солидарности протестникам в Москве (не москвичам, а именно протестникам) - своего рода спонтанно возникшая в стране большое моральное сообщество людей, которые очень чутко переживают происходящее сквозь призму своего ума и совести.
Вышедшие на площадь не пытаются силой взять власть в свои руки и не претендуют на это. Они выдвигают по отношению к властям, определенным государственным и региональным политическим институтам (в нашем случае - избирательным комиссиям) прежде всего этические требования: хватит врать, обманывать, мухлевать, подтасовывать. Требуют честности. Они разве уверены, что их протестные кандидаты обязательно победят? Конечно нет. Они готовы к проигрышу, но проигрышу честному.
- Вы хотите сказать, что для них победа на выборах – далеко не самоцель?
- Если вы обратили внимание, за исключением кричалок об отставке Горбунова (ред.: главы московского избиркома) или мэра, императивов «допускай-выпускай» никаких серьезных политических требований или продуманной политической позиции там нет и в принципе не может быть, потому что это протест со стороны гражданского общества. Гражданское общество - на то и гражданское, что оппонирует государству, не претендуя на то, чтобы самим собой заменить власть. Гражданские активисты крайне редко участвуют в каких-то выборах. Они участвуют, допустим на выборах представительных органов местной власти — муниципальных депутатов или даже депутатов законодательных собраний. Это представители одной части народа, но серьезных политических программ у них нет. Они не то, что не доросли до этого состояния. Это в принципе не заложено в их культуре. Для них важнее отстаивать нормы и ценности моральной политики, чем вписываться во прагматичную и циничную власть.
На этой неделе в «Независимой газете» вышел мой большой материал «Право на будущее». Я пытаюсь анализировать, как меняется конструирование будущего и права на будущее сквозь призму протестов и прочих явлений. Против чего выступают люди? Против мусоросортировочного завода? Нет, конечно. Они выступают против того, что их территориальное будущее решают за них где-то там «наверху».
- Как, на ваш взгляд, ситуация будет развиваться после выборов 8 сентября?
- Начнем с того, что происходящие в августе события – настоящий политический перформанс. Для спящей Москвы это беспрецедентно. Слово «спящая» я употребил в буквальном смысле слова: Москва десятилетиями после знаменитых событий конца 90-х и, конечно же, ГКЧП 91-го года спала. Даже частично проспала расстрел Белого дома в 1993 году. После этого ничего политически серьезного практически не было. Да, была Болотная площадь. Это серьезная заявка, но властям ее удалось быстро погасить.
- Удастся ли погасить сейчас?
- В чем отличие между сегодняшними митингами протестников и, скажем, «болотных»? На Болотной площади были политические лидеры, которые предавали этому движению некоторую целенаправленность. Как только вы из процесса изымаете лидеров (прежде всего политических, что касается сегодняшних акций в Москве – они сейчас арестованы), движение обезглавлено. Остается только волнение по поводу безнравственного государства, не более. Думаю, после выборов 8 сентября почти не будет серьезных поводов для того, чтобы людям собраться. Да, они погорюют по поводу результатов – и все. Хотя предсказывать сейчас очень сложно.
- А результаты сейчас предсказать можно?
- Удивительная ситуация, но их предсказать невозможно. Мы не можем сказать, какой будет явка. Одни эксперты полагают, что останется на прежнем уровне и не будет высокой, потому что к выборам в городские думы интерес небольшой. Для многих сам институт не понятен и не обладает достаточным политическим авторитетом для того, чтобы можно было ожидать, что люди будут активно приходить и полагаться на его последующую работу. Другие эксперты думают, что, наоборот, протестные движения и митинги привлекли интерес очень большого количества людей и явка будет высокой, на уровне федеральных выборов.
Может, явка и будет высокой, но после 8 сентября само по себе это моральное сообщество людей, по идее, должно постепенно начать рассыпаться. Нет стержня, который будет их удерживать вместе. Да, этот стержень может быть изобретен, кто-то может выразить готовность и интерес перехватить это движение и предать ему новый политически смысл. Лично я пока не вижу серьезных политических лидеров — за исключением тех же протестников, которые могли бы это сделать. Сегодня они наперечет. Достаточно их дистанцировать от активного гражданского общества или изолировать, как это делали раньше авторитарные и тоталитарные власти, - и движение прекратит свое существование.
- Но победа со стороны протестников, пусть и небольшая, все-таки есть?
- Малой победой можно считать регистрацию тех или иных кандидатов, но один-два человека, которым, вероятно, разрешат участвовать в выборах, погоды не сделают. Победой можно считать отставки каких-либо фигур, например, Горбунова.. Но она вряд ли произойдет до 8 сентября, а если произойдет позднее — будет незаметна. Отставки высших должностных лиц под давлением гражданского общества должны быть громкими, внятными и однозначными.
Пока мы не имеем ясного представления, к каким результатам приведет эта гражданская активность. Часть молчаливого большинства, которое частично наблюдает, частично вникает или не вникает, иногда смотрит отстраненно на происходящее в столице, могла бы стать симпатизирующей массой протестующим. Но для этого нужно отчетливо понимать, что происходит. Думаю, абсолютное большинство людей, в том числе многие эксперты, не понимают многого. Без этого понимания бессмысленно ждать социальной или гражданской активности серьезных масс людей. Такое понимание сформировалось во второй половине 80-х годов и в конечном итоге привело к распаду Советского Союза. Тогда требования были понятными, в большей степени – гражданскими.
- Решение не допустить не угодных до выборов приходит сверху?
- Не думаю. Для них самих это оказалось неожиданностью, они ощущают сейчас растерянность. Показателен сам факт, что президент лишь несколько дней назад как-то среагировал, до этого держал строгую паузу (ред.: 19 августа на пресс-конференции во Франции). Не потому, что ждал развития событий, а думал — что сказать. В его выступлении главная мысль: не хочу, чтобы Москва превращалась в Париж с его погромами и «желтыми жилетами». Это законные опасения главы государства, который стоит между антагонистами и протагонистами. Как гарант Конституции он понимает, что насилие с любой стороны всегда является серьезным ударом и по политическому состоянию, и по правовому, и по конституционному строю. Однако он не признал того, что нерегистрация оппозиционеров была преступным нарушением их конституционного права.
Я не уверен, что давалась четкая и детализированная команда сверху. Полагаю, предложили сделать так: зафиксировать «своих» кандидатов, а остальных отодвинуть. Это - общая установка. Все остальное - «творчество» и креатив на местах, внизу.
И уже внизу была предпринята беспрецедентная «изобретательность» — менять фамилии, имена, вычеркивать подписи, что раньше никому и в голову не приходило.В результате люди, которые точно знали, что честно собирали подписи, оказались обескуражены. Люди, которые говорили, что подписывались за кандидатов, оказались вычеркнуты из списков. И это был моральный вопль вычеркнутых личностей. С одной стороны, власти не предполагали такого мощного и массового протеста. С другой - независимые кандидаты, которые знали, как важно в этих выборах соблюсти все тонкости законодательства и ничего не нарушать, чтобы не вылететь, тоже не ожидали, что их по модели карточного шулерства возьмут и выкинут из колоды. Конфликт возник, когда стало понятно: игра — нечестная.
- Факты нарушений на выборах появляются регулярно.
- К фактам, когда на выборах возникают подтасовки, вбросы, карусели и другие привычные инструменты влияния на итоги голосования, в обществе были готовы. Но не были готовы к тому, что принципы и правила честной игры будут нарушены на таком примитивном уровне уже на этапе регистрации. Такой мухлеж на дешевом уровне был непрогнозируемым.На верхах, конечно, это не обсуждалось, это – «изобретательство» административных низов. Возможно, кто-то пошел на такой шаг из-за раболепного желания угодить, кто-то посчитал, что так хочется большому начальству, но большое начальство, безусловно, хотело сохранить ореол легальности – корректное соответствие праву и закону. Хотя чихать они хотели на право и закон, они, ведь, ни за что не отвечают внизу. Конфликт внутривластной корпорации в этой ситуации имеет такое же мощное значение, как и конфликт между активным гражданским обществом и государством.
- Все громче звучат претензии к силовикам, которые получили продолжение. К примеру, СПЧ направил обращение в СК с просьбой проверить данные о необоснованном применении силы на митингах.
- Это - последствия еще одной проблемы: государство, как политическая корпорация, полностью отстранило себя от активного гражданского общества жесточайшим кордоном силовиков. В реалии никто из уважаемых политических лидеров страны не вышел к протестующим на диалог, оградив себя мощным «забором» из силовиков. Для силовиков это тоже стало проблемой. Они такие же люди, как и митингующие, но при исполнении.
Это сложный гордиев узел. Думаю, разрубать его надо будет в том случае, если появятся фигуры, его затягивающие. Их появление — задача немыслимо сложная для новой России. Пока у нас таких лидеров почти не было. Для их появления необходим другой порядок политического и интеллектуального лидерства в стране, чтобы продолжать эту историю и дальше добиваться перемен.
Но, как бы не развивались события и дальше, после 8-го сентября. Очевидно, что политические перформансы июля-августа серьезно изменили внутреннюю ситуацию в стране и все активные граждане ждут дальнейшего развития.
P.S. А на выборы, конечно же, надо идти при любых обстоятельствах!
Блиц:
- Главные ценности?
- Автномность и творческая самореализация.
- Что не можете простить?
- Могу простить все, я придерживаюсь глубинной энтропии.
- Политическая принадлежность?
- Внепартийный.
- Три черты идеального гражданского общества?
- Активность, готовность обсуждать все и со всеми, понимание своего аутентичного места в современном мире.
- Что, на ваш взгляд, самое страшное в политике?
- Изоляционизм от мира людей.
- Что цените в людях?
- Ум, доброту, осознание своей миссии.
- На что не жаль тратить деньги?
- На свободное время.
- Хобби?
- Импровизационный джаз.
- Когда в следующий раз приедете в Киров?
- В Киров хочется всегда. Я открыл его для себя ровно 20 лет назад и не перестаю удивляться, как он динамично меняется. Город-загадка и город-приманка.
Беседовала Анастасия Белова