В бумажной книге — своя сила
Книги для меня делятся на категории, и совершенно не представляю, как мог бы читать ту или иную, если душа к этому в данный момент не готова.
Вечное. Образцы стиля, те, которые могут украшать полку, в переплетах и с хорошей полиграфией. Люблю старые советские книги, в которых буквы еще были втиснуты в бумагу, оставляли на ней рельефный след. Конечно Бунин, Иван наш Алексеевич, «нобелевец» совершенно не зря. Неповторимость языка, простого по форме но настолько глубокого: эффекты от телесных переживаний до душевной боли. «Темные аллеи» стоят у меня на полке уже второе десятилетие.
Литературное изящество. Конечно Оскар Уайлд - от будто бы детских сказок до «Портрета Дориана Грея». «Дориан Грей» – пример того, насколько перевод произведения на киноплёнку снижает градус авторского таланта. Столь великолепной афористичности еще поискать в литературе. Куртуазность языка, дыхание начала 20-го века. Мне вообще кажется, что все самое значительное из современного написано было именно в первой половине ХХ-го.
Набоков. Виртуоз психодрамы. Виртуоз в описании метущейся души. В «Лолите» кажется, что обезумел от страсти именно автор, а не герой, настолько книга выглядит биографичной, точной, выстраданной. Но… автор никогда ничего подобного не испытывал по его признанию, просто писал роман со своего известного современника. На мой взгляд, в последних классах школы лучше «давать «Лолиту», чем Достоевского.
Духовная литература для меня в какой-то момент перестала быть интересной, и, если говорить о тех книгах, которые шлифуют душу уже взрослого человека, я бы вновь открыл любую из книг Ирвина Ялома. Уже постаревший американский психолог-биллетрист задаёт такой тихий, но устойчивый накал жизнелюбия, что кажется становится почти понятно, как выживать в этом «безумном, безумном, безумном мире». «Вглядываясь в солнце» и «Шопенгауэр как лекарство» - это вполне можно рекомендовать тем, кто не осилил Шопенгауэра в оригинале. Эту литературу я отношу к экзистенциальной, хотя её вполне можно проглотить и как беллетристику, лёжа на вагонной полке.
Отдельно гуманисты: можно подряд читать Далай Ламу, к примеру «Искусство быть счастливым» и множество других книг, записанных с его слов. Никакого религиозного мрака – умнейший человек! Величайшим ученым-гуманистом, образцом легкого отношения к сложностям жизни почитаю Эрика Берна. Его «Игры…» и «Люди…», или искрометность афоризмов в «Сексе в человеческой любви» неподражаемы. Признак классической литературы – к ней хочется возвращаться. Берн для меня – классик психологии, к тому же повсеместно растащенный на цитаты, к примеру: «пожелайте, чтобы кому-то повезло встретить вас, и вам повезёт встретить кого-то».
Отдельный пласт литературы – то, что я могу читать вслух… своим детям. Некоторые книги вслух не читаются, написаны они для ума, а не для языка. Хорошая книга для детей хорошо говорится. Безусловно Экзюпери с «Маленьким принцем», весь Гайдар – морально стойкая литература. Из современных: автор-блоггер Слава Сэ, чудная книжка, смешная и тонко говорящая о любви – «Сантехник, его кот, жена и другие подробности»; смеются все!
Книги, которые я не стал бы читать детям, но думаю они сами прочтут их, повзрослев. Современник наш, «почти-букер», Алексей Иванов. Возможно читатели 22 века будут говорить, перечитывая его творчество «ну и нравы были у них, в 21-м!». На полке у меня «Блуда и МУДО», «Географ…», теперь еще и «Комьюнити».
Сунь-цзы «Искусство стратегии» и «Путь правителя. История будущего» Виногродского использую как книгу перемен – открыть случайно и прочитать «предсказание». Жребий бросают ведь не для того, чтобы ему повелеваться, а для того, чтобы прислушаться к тому, что он сообщает.
Историческая тема для меня - в цитатах и отсылках, вплётенных в канву менее масштабных жанров. Но с удовольствием перелистываю четырехтомник Парфёнова «Намедни. Наша эра», восклицая про себя – ба, да я же это совсем недавно видел! А это уже прошлое. Новейшая история буквально проносится перед глазами.
Поэзия. Не упоминая всуе самых великих, скажу только пару слов о Маяковском и его двенадцатитомнике. Он - гений поэтического языка. Дети слушают раскрыв рты. А это много значит.
Словари и энциклопедии. Никогда не расстанусь с бумажным англо-русским словарём Миллера и Большой советской энциклопедией. Их конечно уже вытеснили из жизни электронные аналоги, но в бумажной книге – своя сила. Так я и не смог приучить себя к чтению электронных.