Время «лохотрона» прошло
После беседы с Бари Алибасовым-младшим, гостем нашего города, начинаешь свой родной Киров любить еще больше и безмерно им гордиться. Неожиданно элементарный вопрос о впечатлениях превратился в настоящую оду в наш адрес, и это было безмерно приятно. Появилось ощущение — мы же можем...
От прекрасного лирического начала к делу. Бари Алибасов-младший прибыл на итоговую конференцию областной программы «Ты-предприниматель» со своим тренингом. Целый зал юных, но уже экономически опытных ребят собрался в Областном дворце молодежи, чтобы прослушать его лекцию и задать вопросы. Алибасов мягко говоря, не был обделен вниманием: после окончания тренинга его окружили со всех сторон, чтобы поговорить и запечатлеть происходящее на память внукам. Но не потому, что он сын знаменитости. Бари Алибасов уже давно считается одним из самых известных в России бизнес-тренеров и побывал он практически во всех уголках нашей страны. Он чрезвычайно обаятелен, общителен, очень прост и гипер-эмоционален: за время нашего общения уже после тренинга в кафе со стола, за которым мы сидели, на пол упали все столовые предметы, которыми он был сервирован. На бумаге сложно передать горящие глаза, где-то рычащий голос, громкий смех, когда он утверждает, что у нас не дыра дырой и рассказывает о том, какой видит следующую формацию нашей экономики. Но смеем надеяться, фантазия читателя добавит в интервью своих красок.
— Может быть, мои впечатления о Кирове не совсем адекватные, потому что город предстал передо мной в рамках короткой экскурсии. Когда-то мне о нем рассказывали те, кто здесь бывал или имел к Кирову какое-то отношение, и меня постоянно пугали, что это самый забытый Богом регион, и что дороги здесь худшие, и промышленность упала, и вообще это дыра дырой.
А на самом деле?
— На самом деле дороги абсолютно соответствуют действительности. Я всегда думал, что самые «хреновые» дороги у меня на родине в Саратове. Но я понял, что есть еще Киров, что мне душу несколько обогрело. (ред. - смеется).
Зато это не плюс нам....
— Ну это и не минус.... Если брать саму суть какого-либо региона, то обычно в них либо сохраняются какие-то очень крупные градообразующие предприятия, за счет которых держится экономика, либо сырье какое-то есть, либо национальное сырье (как в Хантах олени, например). В Кирове же, как вы знаете, и газа с нефтью нет, и большие предприятия совсем рухнули. Поэтому понятно, почему такие дороги: откуда брать деньги, чтобы все это сделать. Но вот что отличает Киров от всех остальных городов, в которых нет денег не потому, что регион плохой, а потому что им на данном витке развития просто неоткуда взяться, — у вас фантастически большое культурное наследие. Может быть это потому, что к вам в ссылку многих сослали, может быть потому, что вам удалось сохранить замечательные архитектурные памятники: и Трифонов монастырь, и Спасо-Преображенский монастырь, и здание, в котором сейчас располагается ФСБ — это все знаковые сооружения. Я слышал, что Александро-Невский собор был когда-то построен на накопления самого народа. То есть у людей очень чуткое отношение к своему культурному наследию. Фантастические люди, которые это сохранили, мне безумно понравилось в Кирове. Почему не сделать из этого какой-то шик, фишку, потому что я испытал эстетическое наслаждение всего за 10 минут, пока колесил по городу. Я общался сегодня с теми, кто здесь живет и задавал вопросы о том, что их напрягает в регионе. И мне безумно приятно было слышать, что волнует людей не столько экономическое состояние, не дороги, а то, что руководство региона не достаточно трепетно относится к культурному наследию. Поэтому я преклоняюсь перед теми людьми, которые, находясь в дотационном регионе, получая маленькую зарплату и передвигаясь по ужасным дорогам, называют основной своей проблемой недостаточно трепетное отношение к своему культурному наследию. Это вызывает и уважение и восхищение. Кроме того, экономическая нужда всегда толкает на какой-то креатив. Этим город стал для меня родственной душой, потому что я сам свой крупный бизнес, который приносит мне основной доход, открыл по нужде. Сейчас на итоговой конференции по программе «Ты-предприниматель» представлены корпоративные ателье, социальная реклама, даже школьный бизнес — такие вещи в регионе, где все хорошо и куча денег, в принципе бы не родились. Нужда сформировала таких людей, которые из ничего могут придумать «бизнесовую» конфетку, красиво ее упаковать и действительно получится что-то стоящее.
Честно говоря, мы, как представители СМИ, не очень чувствуем такую энергию, а как циники, видим, скорей, обратное.
— Ну, это я понимаю: «Реальные пацаны», 50% быдла и все такое. Фантастика: мне именно это про Киров и говорили, еще говорили про «че» и «так-то да». И для меня было шоком, что за весь сегодняшний день я ни от одного собеседника ни разу не услышал ничего подобного. А через меня прошло человек двести. Когда же людей награждали, они прямо бежали на сцену. Я не хочу говорить плохо о других регионах, но в том же самом Ханты-Мансийске, где много нефти, попробуй заставить человека, даже молодого неопытного студента, поднять «задницу» за зарплату в 40 тысяч рублей. Он поведет носом и спросит, какая компания его зовет: «Лукойл» или какая-нибудь «шарашкина контора»... Деньги-то есть. А когда денег нет, люди начинают креативить. Нужда и отсутствие роскоши всегда толкала человека на какие-то выдающиеся достижения. Тем больше достаток, тем меньше пассионаризма и альтруизма в людях.
А не говорила вам молодежь, что у них есть желание уехать отсюда?
– Я раньше думал, что Россия перестала быть патриотичной и все «поперли» в Москву зарабатывать бабки. И эта тенденция прослеживается до сих пор. Но при этом, когда я был в Бурятии, к примеру, я увидел, что оттуда никто в Москву не хочет, несмотря на то, что там можно больше заработать. Дело в том, что правительство Бурятии сформировало высокий патриотизм к Байкалу, бурятскому народу и его истории. В итоге люди не видят смысла куда-то уезжать, потому что изначально ими движет патриотизм. Если власть превозносит регион и его наследие, то и народ желает быть солидарным с ней. И самая большая текучка сейчас происходит в тех городах, где как раз на культуру власть больше всего «кладет». Я очень уважаю Никиту Белых, несмотря на все противоречия и, если учитывать то, за какой регион он взялся, то уже надо снять перед ним шляпу….
Вы знакомы?
– Нет, я просто слежу за новостными сводками. И я слышал, как где-то из какого-то культурного объекта сделали спортзал, что-то снесли и поставили торговый центр. Понятно, что вашему региону отчасти благодаря торговле можно держаться на плаву, но это не значит, что это нужно делать за счет культурных объектов. Когда люди видят, как по-свински относятся к их культурным ценностям, что ничего не реставрируется, у них не возникает чувства патриотизма и они едут в Москву. Нигде и никогда вы не услышите, чтобы москвич без уважения отзывался о своем городе. И почему там идет такая война с «понаехавшими»? Потому что каждый москвич (даже который является таковым месяца три) считает, что Москва— это его наследие. И не дай Бог там будет снесен какой-нибудь памятник — такая шумиха поднимется. Почему люди туда едут? Потому что, работая там, они тоже чувствуют свою причастность к великому. Почему с Байкала люди не едут, из Алтайского края? Что касается последнего, они говорят: «Я тут буду жить, потому что здесь родина Калашникова»?
Согласна. Давайте о вас поговорим. Вы, я читала, начинали чуть ли не с продажи фруктов и овощей и почти совсем не общались со своим знаменитым отцом.
– Я действительно очень люблю об этом вспоминать и горжусь этим периодом. И когда я говорю, что между кировским духом и моей жизнью есть что-то общее, я как раз подразумеваю то, что главный мотиватор любой деятельности — это нужда. Я понимаю, что пока не приспичит, я ничего не сделаю. Поэтому я часто создаю себе искусственную нужду, чтобы она толкала меня что-то выполнять. Причем сам я родился в поволжском городе примерно с такой же экономической ситуацией, как у вас. В Саратове разве что с сельским хозяйством покруче и Волга есть, чтобы туристов привлекать.
У нас была очень прикольная экономическая ситуация в семье. Казалось бы, у сына Бари Алибасова все должно быть круто. Но я жил с мамой, а она - женщина жутко гордая и не позволяла себе звонить отцу и что-то у него просить. Отец присылал деньги и шмотки, но раз в два года и ровно на два года. Это были нормальные суммы, но женщина и финансы — вещи не совместимые, если только женщина не обучена специально ими заниматься. За все мое детство (папа раз пять высылал деньги) у мамы постоянно что-то случалось с этими «бабками»: то у нас квартиру обворуют, когда узнают, что Алибасову прислали деньги, то мама пойдет менять «баксы» и ей положат в середину пачки простые бумажки. В итоге не было ни разу, чтобы с отцовскими деньгами что-то не случилось. Детство у меня было бедное: один месяц я знал, что такое красная икра, а остальные 23 месяца мы жили втроем (я, мама и бабушка) на бабушкину пенсию. Поэтому чай с хлебом, гречка и суп из картошки для меня были нормой. Нормальная босяцкая еда, нормальные 90-е годы. Однажды отец купил мне крутую приставку и только один картридж, который вскоре мне надоел. Очень хотелось новый, который стоил 90 рублей (жили мы при этом на 300 рублей). Мне было тогда лет девять. В итоге летом я бежал на дачу, собирал ягоды, яблоки и шел на рынок их продавать.
В 14 лет я переехал к отцу в Москву и понял, что такое золотая молодежь. Мне очень понравилось. Он сказал, что будет воспитывать меня в жестких условиях, давая мне на поход за продуктами 1000 рублей и говоря, что только сдачу я могу оставить себе. А для меня это было такое раздолье: я мог себе позволить почти все, что хотел, с одной сдачи в магазине. Года три у меня канули в небытие до тех пор, пока мы с отцом не поругались. Ему на роль заботливого отца претендовать было сложно, авторитетного доверия не было (поскольку я за всю свою жизнь его почти не видел), поэтому он начал управлять мной с помощью «бабок», типа: «ты у меня живешь, сынок, я оплачиваю твою школу». Обычные материальные взаимоотношения. Когда мне было 16 лет, я уехал поработать в штаты, где жил у папиной подруги. Работы никакой не чурался. Утром я был на мойке машин пылесосельщиком, потом бежал работать барменом и официантом в русский ресторан, а после этого охранял стройку другого крутого ресторана (сейчас он вошел в топ самых лучших ресторанов Америки). Когда я приехал в Россию, у меня в кармане было 6 тыс. долларов. Я понял тогда, что от папы я не завишу, «послал» его, когда он начал меня чему-то учить и уехал пьянствовать в Саратов. А если средняя зарплата москвича в то время равнялась примерно 500 долларам, то мои 6 тыс долларов для Саратова были просто бешеными деньгами. В итоге два месяца в Саратове гудел весь двор: у меня сразу появилась куча друзей. Когда же после этого я приехал к папе, чтобы дальше учиться в школе, за которую он платил по 500 долларов в месяц, он сказал мне: «Плати теперь, сынок, сам». Денег у меня, естественно, уже и след простыл, а школу закончить было надо. В итоге папа отправил меня в жуткую саентологическую школу в Англии. Меня хватило там всего на 2-3 месяца, а так как предпринимательская жилка во мне уже бурлила, я, не долго думая, открыл секцию по боксу, и заработал немного денег, показывая маленьким ребятишкам, как бить рукой. Купил билет и уехал в Россию. Отец даже сначала не знал, что я это сделал. И тут мне повезло: встретились люди, которые открывали первый на то время в России коммерческий вуз. А так как в Англии я занимался пиар-акциями по привлечению туда студентов из России, я оказался в нашей стране практически единственным на то время специалистом в области продвижения коммерческого образования. У нас тогда были лишь государственные вузы, которые не умели толком зарабатывать деньги. Были, конечно, вузы, которые просто штамповали корочки, а коммерческих вузов, которые бы зарабатывали на качественных образовательных услугах, не было вообще.
Меня пригласили работать и я сразу закрыл все сложные моменты: экстерном закончил школу, получив аттестат, поступил в то учебное учреждение, которое мы открыли («Московская финансово-промышленная Академия» - сейчас университет «Синергия») и начал там, «в кавычках» учиться. А так как на то время никто еще не занимался продвижением таких коммерческих услуг, мы заняли почти весь рынок и за год в фактически не существующий вуз (тогда была только лицензия и обещания) мы привлекли туда 3000 студентов по 1000 долларов. Сидим мы – у нас 3 млн долларов…. Все же мы решили заняться образовательной деятельностью. Я начал закрывать вопросы, связанные с маркетингом и продажами. И так как тогда не было ни одного бизнес-тренера или преподавателя, который бы понимал в этих вопросах, учитывая нашу рыночную специфику, а мне от отца достались презентационные способности, я начал заводить новых сотрудников и обучать их (на следующий год их требовалось уже более 100 человек). Мы «напокупали» зданий, пригласили лучших преподавателей и бизнес стал расти космическими масштабами. Мы стали получать сверхприбыли, и, вы знаете, человеку, который получает «сверхбабки», сразу хочется заниматься всем. Вот и один из владельцев нашей академии открыл вокруг нее около 20 разных дочерних проектов. Мне пришлось учить менеджеров и этих направлений. Потом ко мне начали обращаться и наши партнеры. Так потихонечку я открыл свою компанию, которая начала заниматься только тренингом и консалтингом («Бизнес студия Бари Алибасова JR»). Я все время отшучиваюсь по этому поводу: плохо заканчивал школу, не мог поступить ни в одно достойное учебное заведение, поэтому пришлось открыть свое.
Сейчас у вас еще какой-то бизнес или вы занимаетесь только консалтингом?
– Для меня бизнес — это не инструмент зарабатывания денег, а способ сделать себя счастливым. Что в моем понимании счастье — это когда ты можешь позволить себе в любую единицу времени заниматься тем, что тебе нравится. Большинство людей не может достичь этой гармонии, потому что оно обременено банальным потребностями: люди думают, что одеть, что поесть и где взять крышу над головой. Поэтому я делю бизнес на две категории: бизнес, который делается ради счастья и бизнес, который делается ради игры. Есть люди, такие как Прохоров или Абрамович, для которых бизнес – это игра. Разве изменится их качество жизни, если, допустим, из трех миллиардов у них останется всего 300 млн рублей? По сути – нет. Но для них это как будто персонаж сгорел или перешел с более высокого уровня на более низкий. «Печалька» редкостная. Есть люди, которые торчат от этой игры, а есть те, кто делает бизнес, чтобы он позволял им заниматься тем, чем они хотят. Я считаю и всем, кого я учу, говорю это, что бизнес уже успешен, когда он приносит хотя бы 300 тысяч рублей и им при этом не надо постоянно заниматься. Я не умею делать Прохоровых и Абрамовичей, я умею доказать любому человеку, у которого есть ноги, руки, голова и рот, что из этого всего можно сделать бизнес, который даст тебе финансовую независимость и не сделает своим рабом. Я живу также. У меня нет цели выйти за облака. Я открыл это дело, но сам я - не бизнесмен, я – ремесленник): мне нравится создавать какие-то проекты, самому вести тренинги, что-то делать своими ручками. В итоге я нашел себе идеального генерального директора и сам в своей же компании работаю преподавателем. Мои финансовые потребности закрыты, потому что у тех людей, которые желают тратить больше 200 тысяч рублей в месяц, я считаю, есть какие-то детские травмы или комплекс неполноценности. И они пытаются прикрыть его какими-то силиконовыми блондинками, дорогими машинами и квартирами. Для успешности, гармонии и счастья это необязательно.
Один из тех проектов, о которых вы много говорите – это продвижение вашего бизнеса в соцсетях. Что вы нового нашли в них?
– Мне нужно было найти какую-нибудь фишку, чтобы чтобы уложится в бюджет, когда я занимался ребрендингом компании «Желтые страницы». Нужно было перевести бизнес в он-лайн и вывести его в лидеры рынка. И мы ее нашли. Причем получилась прикольная история: еще работая в высшем учебном заведении, я случайно подписался на одну группу в контакте. Называлась она «Публичный дом 18 плюс». Это был эстетически красивый эротический ресурс. Однажды я понял, что постоянно вижу новости этой группы. А узнав о том, сколько еще таких же подписчиков, как я, у меня произошел взрыв мозга. Их оказалось 1,5 млн человек. Это практически объем одного федерального телеканала не в прайм тайм. И вся эта мощность находится в руках всего одного паренька, который нажимает кнопку «опубликовать». Я сразу стал ему звонить, приглашать на ужин. Оказалось, что это обычный студент - из Санкт-Петербурга. Но мне это было не важно – главное, что он был профессионалом. Я спросил его, сколько он хочет, чтобы я у него купил этот паблик. Он назначил цифру в 80 тыс. рублей. То есть представьте, что я могу позволить себе объем, например, телеканала «Домашний» всего за 80 тыс. рублей. (Оказалось что, владельцы большинства самых популярных групп «Вконтакте» – студенты и школьники, которые профи в создании востребованных новостных лент, но и близко не понимают, какой доход это могло приносить. В итоге 1 000 000 подписчиков можно было купить за 100 000 рублей…. Я понял, что это чума, незамедлительно объехал всех школьников, купил у них все это за дарма. Вот, к примеру, Прохорова обвиняют в том, что он скупил все по дешевке, а сейчас зарабатывает на этом деньги. Я не согласен – кто же вам мешал оказаться на его месте? И сейчас в моем последнем бизнесе у нас 200 млн подписчиков, из которых 70 млн человек – уникальных, и огромное количество генераторов контента, которые постоянно размещают там живые новости. И я с умилением считаю себя человеком, у которого в руках канал, сравнимый по объему с ресурсом, например, «РТР».
Это здорово. Вы говорили, что были почти во всей нашей стране.
– Да, везде был, кроме Чечни и Якутии.
Кроме этого вы говорили, что уезжать из страны не собираетесь — вам здесь искренне нравится.
– Конечно — где вы еще такую маржу найдете. (ред. – шутливо улыбается)
Интересно вот что. Вы общались с тысячами разных людей. О чем думают наши сегодняшние предприниматели, во что они вкладывают деньги, как видят экономическое будущее страны. Как вы сами видите наше будущее?
– Важный вопрос. Я сам над этим недавно задумывался. Я еще пока не заработал большого количества денег. Даже на этом проекте. Уже в течение полувека ничего не было придумано для рекламы эффективнее и дешевле телевидения. Мы же сейчас в социальных сетях, предлагаем людям те же самые формы, но в десять раз дешевле. Я думал, что это дело сейчас выстрелит и попрет. А оно не выстреливает: людей подталкивать надо, объяснять им что-то. И недавно я познакомился с фантастическим предпринимателем Игорем Стояновым. Он владелец и создатель имидж-лаборатории «Персона-лаб». Грубо говоря, у него самые крутые парикмахерские по всей стране. Я с ним начал общаться, рассказал о своей идее, о том, как она реализуется. И он мне говорит: «Ты просто о конверсии и о деньгах думаешь – все те, кто об этом думает, на этом уровне и толпятся, и выше не поднимаются. Пока ты мыслишь категориями «маржа» и «проценты», ты не откроешь великий бизнес. Случится это, когда ты начнешь задумываться о более высокой ценности, той, которую бизнес должен нести людям. Как только ты задумаешься об этом, у тебя автоматически вырисуется хорошая монетизация». Я сначала не понял, почесал «репу». Потом он показал мне на практике, как с помощью франчайзинга он намерен искать уникальные бизнесы в регионах и тиражировать их на весь мир, и не столько для заработка, сколько для создания нового лица экономики России. Ведь в глубинках нашей страны, как я уже говорил, есть фантастические аутентичные вещи. И с помощью них можно показать серьезную дулю всей планете и повысить имидж нашего государства. За счет этого культурного богатства, новых проектов, можно получить фантастически новое лицо экономики России, наша страна может выйти из сырьевой зависимости и заставить восхищаться собой весь мир.
Поэтому если говорить сейчас о бизнесменах, то есть две категории этих людей: тех, кто желает вырваться из этого монетизационного мирка, кто ставит целью делать, например, дизайн, который изменит мир, и тех, кому на это плевать, кто до сих пор живет в рамках рентабельности и наживы. Так или иначе, у первых начинается фантастический рост вверх, потому что они занимаются любимым делом, становятся профессионалами и в итоге те, кто работает ради денег, становятся неконкурентоспособными. И дай Бог, чтобы тех, кто работает ради призвания, стало больше. Поэтому говоря об оптимистическом будущем экономики России я вижу, что как можно больше людей уходит из гигантского мирка циферок в мир глобальной ценности. И как только мы сюда приходим, и цифры начинают подтягиваться. Время «лохотрона» прошло. Сейчас есть Интернет и уже никого на раз-два не обмануть. Начинается эпоха уникальных бизнесов.
Сейчас же мировая экономика строится на добавленной стоимости, а как писал Карл Маркс, если добавочная стоимость будет превышать 15%, то мировая модель экономики мало чем будет отличаться от рабовладельческого строя. И сейчас весь мир ищет новые форматы. Вот «Википедия» же ни с кого денег не собирает. Просто когда у них заканчиваются деньги, они просят пользователей помочь им, и все накидывают. Это очень интересный пример экономической модели, который может лечь в основу нового экономического устройства планеты.
Коммунизм нового формата получается.
– Вот над этим надо подумать.
Не слишком утопично? Может быть, напишите новый «Капитал»?
– Это будет не капитал, это будет… «Исполнение своего предназначения».
Подготовила Елена Окатьева