Все те же грабли

Наверное, всем в школе учителя рассказывали, зачем мы учим историю – чтобы не повторять ошибок, уже совершенных однажды. А повзрослев, все осознали, что Россию эта теория не касается. Мы с удивительной регулярностью любим наступать на одни и те же грабли. И сейчас, на пороге нового кризиса, давайте вспомним о двух предыдущих. Вдруг поможет.

 

1. С какими трудностями столкнулся ваш бизнес в 1998 году? Как и за счет чего удалось с ним справиться?

 

2. Кризис 2008 года вы ощутили? Как он повлиял на ваш бизнес? Какие меры вы предпринимали?

 

3. Как сейчас на вас влияет нынешняя экономическая ситуация? Уже начали проводить оптимизацию?

 

4. Что должно предпринять сейчас федеральное и региональное правительство, чтобы смягчить последствия кризиса?

 

Андрей Морозов, генеральный директор компании «Калинка-Морозов»:

1. 1998 год отличился высокой инфляцией, импортные товары стали слишком дорогими, поэтому мы работали в три смены, создавая одежду из отечественных материалов и успешно ее продавая. При этом вовремя платили зарплату. На «Белке» мы выделывали шкуры, шили дубленки. Нам даже интереснее было работать, потому что не было завала импортной продукции. Мы росли. Однако ситуация в 1998 году стабилизировалась достаточно быстро, опять пошел импортный товар, и мы снова стали испытывать трудности.

 

2. Кризис 2008 года был достаточно ощутим, потому что страну заполонило ипотечное кредитование. Большая часть людей оказалась закредитованной, и большого спроса на нашу продукцию уже не было. Это время было более сложным для нас: мы сокращали рабочий день, людей, издержки, уменьшали себестоимость товара, проводили модернизацию. Это все длилось пару лет до 2010 года. Кроме того, мы все время вкладывали и в наш рекреационный комплекс. Эта социальная функция тоже отнимала немало средств.

 

3. Денежных средств у населения сейчас все меньше и меньше, и все они уходят в ипотечное кредитование. Люди не понимают, что на следующий день они могут просто остаться без рабочего места и квартира им будет уже не нужна. При этом человек сейчас не способен купить детскую одежду, обувь: он либо под судебными приставами, либо под ипотекой. В районах в 2-3 раза сократилось население – рабочих мест там нет и создавать там нечего. На нашем производстве мы опять перешли на отечественные материалы. Плюс сейчас в том, что люди не убегают, а держатся за свое рабочее место, потому что ситуация везде одинаковая. У нас остались запасы закупок по материалам, поэтому сейчас мы работаем в убыток. Если же мы пересчитаем материалы в сегодняшних ценах, то нам можно будет закрывать производство. Но будем стараться выживать, трудиться. Также будем продолжать строить рекреационный комплекс, футбольные поля, привлекать в это дело инвестиции, хоть и не миллиарды.

 

4. Сейчас надо больше внимания уделять здоровью, нужно пережить кризис, не получив инфаркты, нервные потрясения. Если человек здоров, у него и с экономикой будет все в порядке. Мы должны быть патриотами и покупать наше. Власть должна отходить от ипотечного кредитования и начинать привлекать инвестиции. Вот Англия, например, дает ипотеку не на 15 лет, а на 95. И не на жилье, а под туристический бизнес. У нас тоже есть очень хорошие программы по туристско-рекреационным и промышленно-экономическим зонам, но не идет их реализация. Думаю, пора.

 

Алексей Миронов, генеральный директор компании «Кировспецмонтаж»:

1. 1998-й год был так давно, что я уже мало что помню. Это значит, что не было особых сложностей. В бизнесе перемен не было точно – работали стабильно и пережили как-то тот кризис.

 

2. За 2008-2009 годы многое поменяли. У нас был большой задел перед 2009 годом (кризис в основном попал именно на него), кроме того, было много жилья в высокой степени готовности – мы работали по программам расселения из ветхого и аварийного жилья. Кроме этого мы разработали свои программы типового ипотечного кредитования – сами предоставляли кредиты и давали людям жилье в рассрочку под минимальные проценты, которые установил ЦБ. Выгода была не особая, но выжить нам это помогло. Мы заморозили цены на жилье – не поднимали их в те годы. Благодаря этим мерам людей сокращать не пришлось, оптимизацию тоже не проводили. Возможно, именно за счет этого мы даже подросли в 2009 году процентов на 10-15.

 

3. Сейчас пока кризис не ощущается. Мы продолжаем двигаться в заданном темпе. И если планы, которые мы поставили себе на 2015 год, будут выполнены, последует рост. К доллару мы никакого отношения не имеем – материалы у нас российские, на стоимость жилья они не влияют. Может быть, только технологическое оборудование подрастет в цене. Скажется и рост инфляции, конечно: цена на материалы вырастет, на электроэнергию. Но я думаю, что спрос на жилье все равно будет, поскольку сегодня крайне неустойчива банковская система. Вкладываться в доллар, в евро - поздно, а жилье – это надежный фонд, на который всегда будет спрос. Именно туда сегодня стоит инвестировать. Так что мы можем и выиграть на этом кризисе. Во всяком случае, в конце 2014 года деньги активно вкладывались в недвижимость.

 

4. Федеральное правительство сейчас разработало программу помощи бизнесу. Можно действовать по примеру 2009 года, когда регионам давались деньги для расселения людей из ветхого аварийного жилья. Тогда программа и сработала как помощь застройщикам, и сдвинула с мертвой точки этот процесс. Был разговор и о том, чтобы закупать жилье для ветеранов ВОВ, а сейчас говорят и об участниках тыла. Может быть, правительство вспомнит про эту программу. А на местном уровне, если власти не будут скупиться на земельные участки, все будет хорошо. Земли у нас много – надо отдать ее тем, кто может и желает строить. Кроме того, у нас не так давно были созданы саморегулируемые строительные организации, куда все строители платят деньги. И сейчас у этих фондов по всей стране в банках лежит около 400 млрд рублей. Их же можно выдавать, например, как льготные кредиты на жилье или пустить куда-то еще.

 

Александр Варанкин, генеральный директор компании «GiuliaNovars»:

1. Я помню тот год, потому что мы только-только ставили фабрику на ноги: у нас имелся валютный кредит, на который было заказано оборудование. В 1998-м году мы как раз должны были сделать окончательный расчет за него. Вырулили. Тогда государство пошло на встречу, разрешив отсрочку по таможенным платежам. Потом банки стали реструктурировать кредиты. То есть, по сути, весь мир помогал России.

 

2. 2008-2009 годы мы вообще не заметили – у нас был подъем. Мы бешено росли. Все говорили о мировом кризисе, а у нас мебель разлеталась как горячие пирожки.

 

3. Сейчас, в этот кризис придется сложно, особенно тем, у кого есть валютные кредиты. Эта сложная ситуация, я думаю, затянется на годы. Тут важен и политический момент: как дальше поведет себя наша страна, как к нам будут относиться в мире. Мнения сегодня противоположные: одни говорят, что первый квартал переживем и будет проще, другие утверждают, что пояса нужно затягивать на три года. На самом деле не ясно, где правда. Но я больше склоняюсь к пессимистическому прогнозу. Мы сегодня никого не сокращаем, а, наоборот, нарастили производственные мощности, ввели новое оборудование (правда, немного пострадали, потому что заказано оно было в Германии и окончательные расчеты пришли по новому курсу - потеряли несколько миллионов). Что касается загрузки производства – в первом квартале фабрика работает плотно. В декабре был ажиотажный спрос, и мы приняли даже больше заказов, чем можем сделать. Теперь сложность состоит в закупке материалов по новым ценам. Пока вроде бы опасений нет. Если дальше рубль не обвалится, как было в «черный вторник» в декабре 2014 года, то мы вырулим. Но уже сейчас меняется то, что было еще в прошлом году – тогда состоятельные люди не считали деньги, сейчас - все наоборот. Сейчас люди смотрят более внимательно на эти вещи.

 

4. Сегодня необходима поддержка банковского сектора, потому что если начнут «падать» банки, разрушится вся платежная система, что крайне негативно отразится на производителях – мы это видели в 1998 году. Второе – власти должны обратить серьезное внимание на стимуляцию развития производства в России. Например, уже рассматривался такой вариант, чтобы перевести промышленные предприятия с оборотом до 1 млрд рублей в год на упрощенную систему налогообложения. Это бы сразу дало толчок к развитию производства. А что касается точечной поддержки отдельных предприятий – это коррупция, потому что всегда тот, кто дает, получает что-то взамен. Если же какие-то меры отдавать на усмотрение регионов, то это лукавство. Если власть в регионах не сможет обеспечить выплату социальных средств, то у губернаторов полетят головы. Они просто не смогут пойти на то, чтобы выдать преференции бизнесу. Само же государство в целом должно сокращать расходы – у нас столько надзорных органов. Нужно ограничить количество проверок бизнеса. Уже сейчас многие люди стремятся уехать из страны – зачастую у нас проскакивают заказы с требованием упаковки для долгих морских перевозок. Это говорит о том, что люди готовят себе почву. Раньше такого не было.

 

Владимир Сизов, ректор «Вятского социально-экономического института»:

1. Кризис 1998 года я почувствовал за две недели, потому что Центробанк начал совершать определенные действия. Чувствовалось напряжение в воздухе. Но сказать, что тогда что-то сильно изменилось, нельзя. Покупательская способность уменьшилась, стали жить похуже. Но к 1999-ому году кризис уже не чувствовался. Вышли мы из него достаточно быстро, потому что терять было особенно нечего: случился он во время не самой лучшей экономической ситуации в России. Все и произошло благодаря неразумной политике государства.

 

2. Если кризис 1998 года касался только России и связан был с неразумным ведением финансовых операций, то в 2008-году случился мировой кризис и Россия попала под раздачу только потому, что тоже начала активно играть на мировом рынке, вкладывая деньги, которые находились в резервных фондах. На них покупались американские облигации. Если бы российская экономика была более изолирована от мировой, то и кризис прошел бы менее заметно. Тут уже было что терять – производство сократилось на 16-18%. Мы тоже его почувствовали – пришлось сокращать персонал, не поднимая при этом цен, чтобы не потерять наших абитуриентов. Пояса нам пришлось затянуть года на полтора. В 2010 году все пошло на подъем.

 

3. В каждом кризисе нам кажется, что ситуация сложнее, чем предыдущие. Для меня самым сложным, например, был кризис 1992 года, когда цены менялись каждый день, когда колбаса с утра стоила 3 рубля, а к вечеру ее цена поднималась до 100 рублей при том, что сто рублей – это средняя зарплата населения. Сейчас трудно говорить о том, какой будет кризис, потому что он пока не набрал силы. Мы только считаем, что он будет тяжелым, оперируя темпами резкого падения рубля по отношению к доллару, темпами инфляции. Сейчас, однако, не влияет мировой кризис – в Европе и США динамика положительная.

 

4. Сложно отвечать на вопрос «что надо делать», когда мы уже оказались в кризисе. Надо было делать все раньше, чтобы не оказаться в нем. Когда опухоль выросла, какие таблетки надо пить? Уже никакие. Только ампутация поможет. Поэтому и сейчас нужны жесткие меры. Антикризисную программу создали, но это та же схема, по которой правительство выходило из кризиса 2008-2009 годах. Только там ситуация была другая. Сейчас же до сих пор сильна ориентация на продажу наших природных ресурсов, олигополия (олигархи подмяли под себя всю власть), монополии занимают 80% всей экономики. Это все надо устранять. Пока это все будет оставаться на своих местах, кризисы будут происходить стабильно.

 

Подготовила Елена Окатьева

Lena.okatieva@yandex.ru